Кэсси не отвела взгляда в сторону:
— Да. Но это только до тех пор, пока ребенку не исполнится три года. После этого ребенка отдают в какую-нибудь семью, пока мать не закончит отбывать свой срок.
— Но разве тюрьма — место для таких ребятишек? — засомневался Себастьян.
— Любой ребенок, где бы он ни находился, чувствует себя лучше, когда с ним рядом мать. Ребенок ведь не совершал никакого преступления. Почему он не имеет права находиться с мамой?
— Именно в такой ситуации оказался мальчик, который нарисовал для меня картинку?
Кэсси опустила глаза и снова потянулась к бокалу с водой.
— Я же сказала, что не знаю подробностей жизни каждого ребенка, но вполне возможно, что его отняли у матери и не нашлось никакой семьи, которая захотела бы его временно усыновить. И нередки случаи, когда родственники отказываются от таких детей, хотя бы потому, что сами бедны.
За столом наступила звенящая тишина — так, по крайней мере, казалось Кэсси. Сердце так громко колотилось у нее в груди, что она чувствовала пульсацию крови в подушечках пальцев, сжимавших бокал.
— Мне не нравится мысль, что малыши живут под одной крышей с преступницами, — заметил Себастьян. — Вряд ли подобное допустимо в мужской тюрьме.
— Почти девяносто процентов женщин осуждены за мелкие и средней тяжести преступления. В основном это наркоманки. Как правило, это несчастные женщины, жертвы тяжелого детства или детского насилия, которое они пытаются забыть разными способами.
— Ты близко знала таких женщин? — явно заинтересовавшись этой темой, спросил Себастьян.
— Невозможно с ними не познакомиться, находясь в таком ограниченном пространстве, — сказала Кэсси, думая о женщинах, с которыми подружилась, включая Ангелику. — Утрата собственного достоинства больно бьет по человеку, не говоря уже о потери свободы. Как только мой срок подойдет к концу, я уеду из Аристо.
— И чем ты собираешься заняться?
— У меня не такой уж широкий выбор, — с кривоватой улыбкой ответила Кэсси. — Мало кто из работодателей желает иметь дело с бывшими заключенными. Но я бы хотела пойти учиться. Я валяла дурака в школе, но сейчас хотела бы получить хотя бы свидетельство об окончании средней школы. После этого… Кто знает? Лишь бы работа обеспечивала деньгами, чтобы нас… меня прокормить.
— Говорят, что твой отец тебе ничего не оставил?
Кэсси хмыкнула:
— Верно. Смешно, правда? Он оставил все каким-то дальним кузенам. Как будто предчувствовал, что я столкну его в ту ночь с лестницы.
— Что тогда произошло, Кэсси? — снова спросил Себастьян, внимательно глядя на нее.