В траве плакала навзрыд «Кама». Под водой озадаченно и довольно-таки результативно пернул Нептун, отчего пузырь получился больше обычного.
А тем временем тощий мастер уселся на моего железного коня, поерзал жопой в старых трениках по сидушке и задумчиво уставился на меня.
При моем росте — тогда метр тридцать — велосипед был подогнан соответствующе. А сейчас с велика на меня взирал какой-то кузнечик, с размаху посаженный на клизму, ибо коленки его находились в районе волосатых ушей, и при желании он смог бы запросто укусить себя за яйца.
Видно было, что мастер никак не ожидал такой неспортивной конфигурации своих конечностей, но спортивная гордость не позволила ему пойти на попятную.
Развернув ноги врозь, чтобы при езде не получить своим же коленом по своему же хлебальнику, он нажал на педали и со скрипом тронулся в путь.
Я, маленький мальчик, стоящий на берегу пруда с удочкой в руке, смотрел на это едущее сочленение и отчаянно боялся, что дядя сожрет мой маленький велик своей задницей.
Тяжело кряхтя, мастер взбирался на велосипеде в горку, иногда снимая ноги с педалей и отталкиваясь ими от земли. В этом случае ехать становилось намного легче. Через пять минут он скрылся в зарослях.
Несколько тревожась за своего железного коняшку, я повернулся к пруду и уставился на поплавок.
Однако через минуту меня отвлекли. Отвлек меня торжествующий вопль спортсмена. Орал он так, будто пять минут назад взял золото на Олимпиаде.
…Мастер спорта по велоспорту, со свистом рассекая воздух, несся с горки прямо на меня. Его коленки по-прежнему упирались в подбородок, а лицо выражало такое ликование, что я реально забоялся. Он еще что-то кричал торжествующее, когда я понял, что траектория несущегося велика точняк заканчивается в том месте, где стою я.
До велика оставалось метров десять, когда я принял решение сдернуть вправо.
В ту сторону ломанулись мы одновременно. Теперь на лице байкера царило не ликование, а какое-то нереальное удивление.
Влево мы сиганули тоже одновременно.
На его лице отразилась целая гамма чувств.
Меня спасло чудо. Точнее, не чудо, а маленькая, незаметная в траве ямка.
В то время пока мужик судорожно ловил разбегающиеся мысли, колесо стремительно летящего велосипеда направилось в ямку.
— Иии-эхххх! — выдохнул мастер спорта и, сорванный инерцией с сиденья, устремился вперед, зажав между колен попавший туда руль велика.
С лицом старого дятла-ортодокса он, подобно Мюнхгаузену на ядре, целеустремленно просвистел мимо меня, являя собой визуализированное заключение доказательства теоремы об инерции.