Он грустно вздохнул.
— Но у нас ничего не вышло. Путь настоящей любви редко бывает гладок. Мне пришлось ее убить.
— Вам пришлось ее убить?
— Да, — вздохнул он, — но я не причинил ей боли и сказал, что мне очень жаль.
— Какая душещипательная история, — пробормотал Лондэн.
— Мы в чем-то похожи, мистер Парк-Лейн.
— Искренне надеюсь, что нет.
— Мы живы только в воспоминаниях Четверг. Она не избавится от меня до самой смерти, как и от вас, — в этом есть некая ирония, не правда ли? Мужчина, которого она любит, и мужчина, которого она ненавидит!..
— Он вернется, — решительно ответила я. — Вернется, как только я вызволю Джека Дэррмо из «Ворона».
Ахерон рассмеялся.
— Я не стал бы так доверять обещаниям «Голиафа». Лондэн мертв, как и я, а то и прочнее — я, по крайней мере, не погиб в раннем детстве.
— Но я прикончила тебя, Аид, — сказала я, передавая ему джем и ножик, чтобы он сделал себе тартинку, — и с «Голиафом» тоже разделаюсь.
— Посмотрим, — задумчиво ответил Ахерон, — посмотрим.
Я подумала о воздушном трамвае и упавшей с неба «испано-суизе».
— А ты не пытался вчера меня убить, Аид?
— Если бы! — ответил он, со смехом размахивая ложечкой для варенья. — С другой стороны, почему бы и нет. Правда, здесь я только в облике твоего воспоминания обо мне. Очень надеюсь, что я все-таки не погиб, и существую где-нибудь в реальном мире, и замышляю, замышляю, замышляю зло!
Лондэн встал.
— Пошли, Чет. Пусть этот паяц облопается нашими булочками. Помнишь, как мы впервые поцеловались?
Чайная внезапно исчезла, ее сменила теплая крымская ночь. Мы снова находились в лагере Аардварк и смотрели на обстрел Севастополя на горизонте. Самый замечательный фейерверк на свете — если забыть, что там происходит на самом деле. Приглушенный расстоянием грохот орудий почти убаюкивал. Мы оба были в полевой форме и стояли рядом, но не прикасались друг к другу — один бог знает, как нам этого хотелось.
— Где мы? — спросил Лондэн.
— Там, где впервые поцеловались, — ответила я.
— Нет! — воскликнул он. — Я помню, как мы с тобой смотрели на бомбардировку, но в тот вечер мы только разговаривали. На самом деле я впервые поцеловал тебя, когда ты везла меня на передовые позиции и мы застряли на минном поле.
Я громко рассмеялась.
— Когда доходит до романтических воспоминаний, выясняется, что у мужчин память дырявая! Мы стояли рядом и отчаянно хотели прикоснуться друг к другу. Ты положил руку мне на плечо, притворившись, будто хочешь что-то мне показать, а я обняла тебя… вот так. Мы ничего не говорили, но когда обнялись, нас словно током прошило!