Я уже должна привыкнуть к нарушенным обещаниям.
Однако и этот сомнительный аутотренинг не помог.
Промаявшись часов до десяти, Кристин отправилась в холл, где ранее приметила морозильник с запасами льда и торговый автомат. Изучив меню и содержимое своего кошелька, она остановила выбор на коробочке ореховой пасты, шоколадных батончиках, упаковке крекеров и литровой бутылке минеральной воды.
Внезапно Кристин заметила у соседнего автомата Дорис, которая уже отоварилась. Дорис приспособила вместо сумки пластиковое ведерко для льда, в нем лежали шоколадные батончики, пончики в сахарной пудре и пачка печенья.
Кристин тепло улыбнулась виновнице завтрашнего торжества.
— Нервничаешь?
Дорис прижала ведерко к груди.
— Как перед выходом на сцену. Завтра могут подвести тысячи мелочей.
Не испытывая желания поддерживать разговор, Кристин, так ничего и не купив, повернулась, чтобы уйти.
— Подожди! — Кристин уловила нотку отчаяния в обычно спокойном рассудительном голосе Дорис. — Не можешь ли ты хоть на пару минут зайти ко мне?
— Разве тебе больше не с кем общаться? Может, тебе лучше побыть с кем-то из подружек? С матерью?
— Нет! Я хочу побыть с тобой. Ну пожалуйста, Кристин! Неужели если ты хоть чуть-чуть задержишься, Элвин будет волноваться?
Кристин усмехнулась.
— Вот уж нет. Ладно, пойдем.
Комната Дорис выглядела так, словно над ней разверзлась крыша и она стала жертвой тайфуна. Хозяйка номера небрежно отбросила на край кровати дорогой кружевной гарнитур и, скрестив ноги, уселась на постели, пригласив Кристин сделать то же самое. После чего торжественно протянула ей ведерко.
— Выбирай, чем травиться.
Кристин предпочла шоколадный батончик и, обведя взглядом комнату, осторожно поинтересовалась:
— У тебя все в порядке?
— Не могла найти туфли, — пожаловалась Дорис. — Все обыскала и наконец вспомнила, что их прихватила с собой мама.
Кристин слизнула с большого пальца шоколадную крошку.
— Значит, проблема решена.
— Лишь одна из них. — Дорис отхватила кусок засахаренного пончика и вздохнула. — Другая — это ты.
— Я?
Дорис покончила с пончиком и пояснила:
— Я никогда не смогу быть такой, как ты.
Удивленная Кристин машинально принялась за второй шоколадный батончик.
— Это какой же?
— Живой и решительной. Уж ты-то знаешь. — Дорис испустила тяжелый вздох.
Кристин наконец справилась с изумлением.
— Но... но ведь ты с поистине олимпийским спокойствием относилась ко всему на свете... Я завидовала тебе.
— А я — тебе.
Теперь Кристин увидела Дорис в новом свете. Может, они душевно близки друг другу? Пока она мусолила очередную шоколадку, Дорис расправилась с оставшимися шестью пончиками.