— Я могу сказать и похлеще.
— Не сомневаюсь, — заметила Сесил, вспоминая тетушку Мелинды с ее стародевическими замашками. Достоинство Агаты Прим, или тети Хетти, по мнению Сесил, состояло в том, что она вырастила Мелинду. За одно это вечная ей хвала и благодарность.
Они были неразлучными подругами с двенадцати лет, с того времени, когда Мелинда с незамужней тетей Хетти приехала в их поселок и стала жить по соседству. Сесил вспоминала с улыбкой их первую встречу. Она пряталась в ветвях вяза, который стоял на границе владений ее родителей и тети Хетти Прим. Мелинда вышла из дома в белом платьице с кружевной отделкой, в белых носочках и белых кожаных туфельках. А Сесил, как обычно летом, щеголяла в укороченных джинсах своего брата, безразмерной футболке и к тому же босиком. Контраст был налицо.
Несмотря на такое различие в одежде, девочки подружились, и дружба их уже перешагнула двадцатилетний рубеж. А последние шесть лет они стали еще и партнерами в магазине по продаже детской одежды. Мелинда была подружкой невесты на свадьбе Сесил и крестной матерью троих ее детей. А теперь Сесил должна отплатить подруге тем же. Полтора года назад она также была подружкой невесты на свадьбе у Мелинды. Сегодня, дай Бог, у Мелинды появится первенец, и Сесил будет его крестной мамой.
— О-о-ох! — застонала Мелинда.
Сесил вскинулась и заглянула подруге в лицо.
— Опять схватки?
Закусив нижнюю губу, Мелинда кивнула, и на глаза ей навернулись слезы.
Вскочив на ноги, Сесил схватила ее за руку. Тонкие пальцы Мелинды, способные, казалось, надавить разве что на клавишу рояля, сжали руку Сесил точно тисками. Сесил взглянула на часы. Боже, но где же врач?
— Дыши, Мелинда, — уговаривала она подругу, отбрасывая с ее лба прилипшие волосы. — Открой глаза, сосредоточься. Не сражайся с болью, работай вместе с ней.
Еще две слезинки пробежали по щекам Мелинды, но она открыла глаза и уставилась в одну точку на потолке. Постепенно дыхание ее стало ровным.
Дверь за спиной Сесил тихо открылась, потом закрылась. Обернувшись, она увидела мужчину в зеленом халате. Обогнув койку, он остановился возле роженицы, и его длинные пальцы профессионально обхватили ее запястье.
— Как дела у нашей пациентки? — бодро спросил он.
Мелинда приоткрыла рот, но вместо ответа у нее вырвался стон.
— Дыши глубже, Мелинда, дыши! — в который уже раз повторила Сесил и, подняв голову, взглянула на врача. «Как дела у нашей пациентки?» Что за идиотский вопрос! Разве не видно, что она корчится от боли?
Однако врач не обращал внимания на Сесил. Его взгляд был прикован к наручным часам, он стоял наклонившись, и она видела только его макушку. На его каштановых волосах осталась вмятина от завязок маски, которая теперь болталась на шее.