Пряча улыбку, она отложила связку писем в сторону и поджала под себя ноги.
— Я же не утверждаю, что его и в самом деле нет, просто повторяю слова Тэмми.
Уэйд вздохнул с преувеличенным облегчением.
— Уф, как ты меня напугала. Я рассчитываю, что Санта принесет мне новый трактор, о котором я мечтаю.
— Трактор? — повторила она и закатила глаза. — Ох, уж эти мужчины и их игрушки.
— Трактор не игрушка, — сообщил он ей. — Это машина.
Стефани отмахнулась:
— Какая разница.
— Ладно, мисс Острячка, а что Санта собирается принести тебе?
Она заморгала, словно застигнутая врасплох этим вопросом, на глаза набежали слезы.
Уэйд проглотил стон, осознав, что после смерти Бада это будет ее первое Рождество без семьи. Опустившись на колено, он накрыл ее руку своей.
— Прости, Стеф. Я не подумал.
Пряча лицо, она покачала головой.
— Ты не виноват. Просто… я еще не заглядывала так далеко вперед.
Надеясь хоть немного взбодрить Стефани, Уэйд взял ее за руку и потянул, поднимая.
— Вот что я тебе скажу. В наказание за мой глупый язык от меня — час рабского труда: таскать коробки, выносить мусор, словом, все, что скажешь.
Он почувствовал ее сопротивление, но потом она удивила его, решительно кивнув.
— Хорошо, но помни — это была твоя идея, не моя.
Стефани сама не знала, почему приняла предложение Уэйда помочь… а может, и знала.
Я буду легче прощать…
Это был один из способов, посредством которых ее отец планировал изменить свою жизнь… и одно из тех изменений, которые Стефани должна внести в свою, если собирается почтить память отца, переняв его план.
Но сможет ли она простить Уэйда? По-настоящему простить?
Она покачала головой, опуская в коробку завернутое в бумагу блюдо, не уверенная, возможно ли это.
— В какую кучу определить вот это?
Стефани подняла глаза.
— Ой, ну надо же, — она взяла у него из рук круглый кусок гипса, — сто лет его не видела.
Уэйд присел на корточки рядом с ней.
— А что это?
Она улыбнулась.
— Я сделала это на кружке по искусству. Учитель наливал гипс в сковороду, а мы оставляли в нем отпечаток своей руки.
Уэйд приложил свою ладонь к отпечатку.
— Посмотри, какая маленькая, — изумленно проговорил он, — моя раза в три больше твоей.
Стефани насмешливо взглянула на него.
— Мне тогда было всего пять лет. С тех пор я подросла.
— Не сказал бы, что намного. — Он поднял руку. — Приложи свою к моей. Давай посмотрим, чья больше.
Она заколебалась, опасаясь физического контакта, но все же собралась с духом и приложила к его ладони свою, ощутив вначале тепло, а потом и силу руки Уэйда. А затем закрыла глаза, когда ощущение его близости омыло ее с ног до головы.