— На добрых три дюйма длиннее, — похвастался Уэйд, — а может, и больше. И моя ладонь шире, по крайней мере, на два дюйма. — Он посмотрел на нее и нахмурился. — Стеф? Что с тобой? У тебя лицо все красное.
Ну еще бы! Ее тело горит огнем, а в голове проносится воспоминание за воспоминанием о том, как эти руки могут сводить женщину с ума.
Судорожно вздохнув, она выдавила улыбку.
— Ничего страшного, просто немножко голова закружилась.
Девушка хотела убрать свою руку, но он сплел их пальцы, не отпуская ее. Стефани испуганно подняла глаза и встретилась с его взглядом. В его глазах она прочла то же осознание близости, ту же потребность, которая горела в ней. Не в силах отвести взгляд, она все смотрела, медленно сознавая, что он собирается поцеловать ее.
— Стеф…
В последнюю секунду она отвернулась и покачала головой.
— Нет. Не надо. Пожалуйста, я…
— Что?
Проглотив слезы, она снова посмотрела на него.
— Я не хочу, чтобы ты целовал меня. То, что случилось… я не могу это забыть.
В его глазах полыхнул гнев.
— Не можешь или не хочешь?
Покачав головой, она отвела взгляд.
— Это не важно. Результат тот же.
Он с силой стиснул ее пальцы.
— Для тебя, может, и нет, а для меня важно. Бога ради, Стеф! Все это в прошлом. Почему ты никак не можешь забыть?
Стефани разозлилась. Неужели он думает, что это так легко?
— Да потому что мне больно! — закричала она, прижимая кулачок к груди. — Столько лет прошло, а все равно болит.
Уэйд уставился на нее, мускулы на лице расслабились.
— Ты все еще страдаешь, — изумленно пробормотал он.
Она отчаянно затрясла головой и попыталась вырвать свою руку.
— Нет, нет, это невозможно.
Он крепко сжимал ее пальцы, отказываясь отпустить.
— Возможно, ты этого не хочешь, но я же вижу, что ты чувствуешь.
Слезинка выкатилась из-под века и покатилась по щеке девушки.
— Ах, Стеф, — горестно воскликнул Уэйд, — я никогда не хотел причинить тебе боль. Я просил тебя простить меня, но ты отказалась. — Он опустил глаза и покачал головой, потом снова поднял голову, встречаясь с ее взглядом, и она чуть не расплакалась от того, сколько сожаления было в его глазах. — Я знаю, что погубил наши шансы быть вместе, но не могли бы мы остаться по крайней мере друзьями? — Он умоляюще сжал ее руку. — Пожалуйста, Стеф? Неужели я прошу так много?
Ей хотелось крикнуть: да, ты просишь слишком много, хотелось засыпать его градом обвинений, но она обнаружила, что не может. И дело было не только в ее желании претворить в жизнь отцовский план о прощении. Мольба в глазах Уэйда и искренность в голосе проникли в такие глубины ее сердца, до которых она уже и не мечтала добраться.