— Нет. Многие не выдерживают испытаний и возвращаются к мирской жизни. Иногда умирают. Так случилось с миссионером из Литвы Габриелем Ленткаускасом, который очутился здесь после того, как мусульмане сожгли Мадурскую миссию. Ленткаускас, пробираясь через джунгли, обнаружил этот ашрам и захотел жить с нами. Но он не был подготовлен к таким испытаниям.
«Вечный покой даруй ему, господи», — я перекрестился и, молча сотворив молитву за упокой его души, продолжал интересоваться:
— Скажите, а что влечет индусов в ашрам?
— Мокша — спасение.
— На какие средства существуют ашрамы?
— Во-первых, за счет имущества вступающих в коммуну и от подаяний. Среди нас ведь есть садху[36], — подчеркнул монах. — А садху — это частица богов!
— А я мог бы увидеть садху?
— Они живут отшельниками в скальных пещерах, — ответил монах.
Он повел меня в трапезную. У стен продолговатого помещения были разложены циновки. Санньяси собирались молча, словно тени. Затем уселись друг против друга и погрузились в медитации. Неподалеку от них уселись и мы. Обслуживающий монах положил перед каждым на пол лист бетеля. Затем принес миску риса и стал раскладывать его по горсточке на листья.
Санньяси принимали листья как нечто священное и отворачивались к стене. Молча, о чем-то размышляя, они медленно брали щепотку риса тремя пальцами и клали в рот, не касаясь губ.
Хотя я и проголодался, но есть не мог. Очень уж подозрительно пахла приправа.
Но если отказаться от еды, обидишь монахов. К счастью, все они отвернулись. Я тоже повернулся лицом в угол, вынул из кармана платок и вытряс в него рис.
После обеда сопровождающий, узнав, что Ленткаускас — мой соотечественник, стал еще больше его расхваливать. Он призывал меня последовать примеру миссионера, остаться в ашраме, где я смог бы обрести истинное слияние с богом. Я поблагодарил за приглашение, пообещал подумать и простился, положив, как и он мне, руку на его плечо.
Мне не терпелось увидеть садху. И, усевшись на слона, мы двинулись в сторону гималайских предгорий. Местность стала холмистой. Между редкими деревьями проступали большие потрескавшиеся скалы с множеством пещер. Мы остановились. Слона оставили пастись, а сами направились искать садху.
Одного из них мы застали в нижней пещере. Я поразился, каким изможденным и высушенным был этот отшельник, — кожа да кости. Он не обратил на нас никакого внимания, погрузившись в медитации.
Я попытался заговорить с садху. Одел на его шею четки из ароматного сандалового дерева. Но он даже не взглянул на меня, не дрогнула ни одна мышца, будто к нему никто и не прикоснулся.