помешивала в большом алюминиевом котле — на обед снова был
суп из шампиньонов, куда для навара кинули несколько крыси-
ных тушек.
Врач Николай Федорович перебирал немногочисленные ин-
струменты, разложенные на тряпице, которую он условно счи-
тал чистой. На самом деле его куда больше интересовал запах из
котла.
Все знали, что на врача особо рассчитывать не приходится.
Николай Федорович был противником хирургического вмеша-
тельства. Он объяснял, что предпочитает гомеопатию, хотя мно-
гие подозревали, что на самом деле он просто не умеет опериро-
вать. Зато у него сохранился допотопный прибор для измерения
давления, и лечение он всегда начинал с этой процедуры. Ле-
карств у него все равно почти не было, в основном от головной
боли и от поноса, и то просроченные. Зато он считался непре-
взойденным диагностом. Считалось, что он безошибочно может
установить, от чего умер больной.
Мимо прошел Верховный в сопровождении двух охранников,
одетых в черное. Был он, как всегда, в плащ-палатке, которая на
нем смотрелась как тога. Милостиво улыбнулся Зое. Нахмурил-
ся, взглянув на Нюту. Крысю даже не удостоил взглядом.
Зоя шла и чувствовала, как снова наливается бессильным гне-
вом. Эти две девчонки такие хорошенькие. Особенно Нюта. Ког-
да ее нашли в туннеле, это был худенький заморыш, и Зоя вози-
лась с ней, поила отварами — у Нюты еще долго болел живот. Ни-
кто не ожидал, что к восемнадцати она выровняется в светлово-
лосую красавицу, по-прежнему ненормально худую, но с громад-
ными голубыми глазищами.
«Зачем все это, — тоскливо думала Зоя, — зачем я так возилась
с ней, выхаживала. Пройдет меньше месяца — и ее не станет. Нет,
я пойду сейчас, я скажу ему, что так дальше продолжаться не мо-
жет. Верховный, мать его так! Кому Верховный, а кому просто
Юрка. И кто, кроме меня, может сказать ему правду в лицо. Вот
сейчас и пойду — только глотну чуть-чуть для храбрости».
Она знала, что никуда она не пойдет. Упущено было то время,
когда он еще подпускал ее к себе, когда до него еще можно было
достучаться.
Оказавшись в своей ветхой маленькой палатке, она нашарила
заветную пластиковую бутылочку, глотнула из нее и вскоре за-
снула тяжелым, беспокойным сном.
Девушки, сидя в своей палатке, тихонько разговаривали.
— Послушай, а откуда она знает, как все будет? — спрашивала
Крыся.
— Да ведь она наверху жила до Катастрофы — как же ей не
знать.
— Я не про Солнце. Я про напиток. Откуда она знает, что мы
будем видеть красивые сны?
— А-а, — махнула рукой Нюта, — так она этот напиток сама