очнулся — вроде, живой еще. Начал сомневаться: а не приснилось
ли мне все это? Осторожненько так вылезаю — снаружи то же са-
мое: люди мертвые валяются, а ран на них не видно. Понял я, что
неспроста все это, — отчего-то ведь они все умерли? Стал вспоми-
нать, чему нас на занятиях по гражданской обороне учили. Не-
сколько покойников было в комбинезонах и противогазах, я их у
одного позаимствовал, потому как ему все одно уже без надобнос-
ти, и окрестности обходить. Еще двоих нашел живых, но выходить
не удалось, на моих руках оба померли. А мне — ничего. Говорят,
водка от радиации помогает, ну, видно, я так проспиртовался, что
меня уже и не брало. Сперва в том же подвале жил, потом вот этот
бункер нашел — он поглубже и надежнее. Понятное дело, в мага-
зины за едой выбирался, да и в квартиры заходил — там полно все-
го еще оставалось, иногда даже выпивку можно было найти. Толь-
ко к себе домой не решился зайти ни разу.
— И что, все эти годы — один? — поднесла ладошку ко рту
Крыся.
Старик пожал плечами:
— Так уж получилось. Да я и раньше, прямо скажем, душой
компании не был, а уж как пить начал... Конечно, иногда одино-
чество накатывало, так я крысу приручил. Она хоть и не говорит,
а вроде слушает. Все веселее. Только ведь долго они не живут.
Одна у меня померла, вторая, третья. Хорошо, что несколько лет
назад на Маруську набрел. В овраге она валялась, раненая. Вид-
но, подыхать сюда приползла. Так я ее выходил, вот с тех пор и
кукуем вместе. Столярничаю вот потихоньку — одному ведь ме-
бель из города не притащить, так, если что по мелочи. Да и не вы-
бирался я уже давно из оврага, вроде как без надобности оно мне.
Огород, опять же, завел, картошечку ращу, вино из черноплодки
делаю.
— А Маруська — это кто? — спросила Нюта.
— А хрен ее знает, — безмятежно отозвался старик. — Но кар-
тошку уважает. Марусенька, не бойся! Покажись, красавица!
Из норы в углу неторопливо выползло шестиногое создание,
заросшее короткой черной шерстью, больше всего похожее на по-
месь бульдога с осьминогом. На его круглой морде не было вид-
но ни ушей, ни носа, и выделялись только умные карие глаза. Пе-
реваливаясь, Маруська приблизилась к старику, тот что-то ей су-
нул. Открылся щелевидный рот, и тварь с удовольствием
принялась жевать.
— Так значит, в метро еще люди живут, — задумчиво произ-
нес старик. — А я ведь несколько раз видел вдалеке какие-то фи-
гуры, только подойти или окликнуть не решался. Вы не поду-
майте чего такого, я в покойников ходячих не верю. Покойни-
ки — вон они, лежат себе, разлагаются потихонечку, и ни один