— Кто? — спросил Пират.
— Что значит «кто»? — рявкнул охранник.
— Кто ко мне пришел?
— Может, твой адвокат.
Адвоката у Пирата не было. Когда-то был — мистер Роллинз, но уже несколько лет от него не поступало никаких известий.
Они приблизились к воротам. Охранник Пирата протянул клочок бумаги, другой охранник отпер им. Короткий крытый переход, еще одна дверь, на этот раз без замка, — и оба оказались в комнате для свиданий.
Других заключенных там не было. Охранник уселся в конце комнаты и уткнулся в газету, подобранную с пола. За стеклянной перегородкой, у телефонов, сидела молодая женщина, которую Пират никогда прежде не встречал. Она улыбнулась — улыбнулась ему, Пирату. Сомнений не оставалось. Да и не было там больше никого, кому могла быть адресована ее улыбка. Разве что охраннику, но тот читал и не обращал на женщину ни малейшего внимания. На первой полосе газеты какой-то мужчина торжествующе вздымал руки к небу. Пират не знал, кто это.
— Десять минут, — напомнил охранник.
Пират подошел к стене из толстого небьющегося стекла и уселся на средний из трех стальных стульев, привинченных к полу, прямо напротив женщины. Кожа ее лица заворожила Пирата. Никто из здешних обитателей, будь то узники или стража, не мог похвастать такой мягкой, блестящей, пышущей здоровьем кожей. А глаза! Такие чистые белки, словно алебастр… Последнее слово он где-то недавно вычитал, но значение понял только сейчас.
Женщина подняла руку — маленькую изящную ручку с безупречным маникюром и золотым обручальным кольцом на пальце. Пират проводил этот жест взглядом преданного пса. В детстве у него был очень смышленый пес по кличке Снэппи, который умел выполнять даже беззвучные команды. Прошло некоторое время, прежде чем Пират, все еще погруженный в воспоминания о Снэппи, понял, чего от него хотят: чтобы он взял трубку.
Он повиновался. Она заговорила:
— Здравствуйте, мистер Дюпри.
Его настоящее имя. Когда к нему последний раз обращались по имени?
— Здравствуйте, — сказал он и, вспомнив о приличиях, добавил: — Мэм.
Она снова улыбнулась. Ее зубы — опять же алебастровые, маленькие произведения искусства, никогда, казалось, ничего не кусавшие, сверкающие даже сквозь пыльное, грязное стекло, — отвлекали его, и он едва не прослушал ее слова.
— Можете называть меня просто Сюзанна. Сюзанна Аптон.
— Сюзанна Аптон?
Она произнесла и имя, и фамилию по буквам.
— Я работаю адвокатом.
— Да? — отозвался Пират. — Вас прислал мистер Роллинз?
— Мистер Роллинз? — переспросила она.
— Это мой адвокат. Тот, что защищал меня в суде.
Сюзанна Аптон нахмурилась. Применительно к ней это означало, что на ее лобике прорезалась одна крохотная складочка, омолодившая ее еще на пару лет.