Бирам преисполнился презрения. Забавно, а он предполагал, что с голодным медведем надо драться? Палкой отбиваться? Или ножом, годным только рыбу выпотрошить да хлеб нарезать?
– А вы, сударь, голыми руками, наверно, десяток шатунов победили? – простодушно спросил Ори. – Слыхал я, что вампир, ежели его раздразнить, драться горазд.
– Ага, – поддакнул Илем, – страшнее любого медведя. Загрызет и всю кровь выпьет. А с медвежьей крови похмелье бывает?
– Не стоит, – подал голос Кай. – Вампиры пьют кровь не потому, что им это нравится, а потому что не могут иначе. Для них не пить кровь то же самое что для нас не пить воду.
– Что-то он не выглядит страдающим от жажды, – хихикнул Илем и вдруг с преувеличенным ужасом начал хвататься за шею, проверяя, нет ли следа укуса.
– Потому что он, тебя жалея, пьет кровь животных, – бросил Франк, – но когда надоест, думаю, ты будешь первым, кем он полакомится.
Илем пригорюнился.
– Ну вот, мало мне было кровопускания, еще и на корм вампиру предназначили…
Ну и слух у них всех. Это ж надо, ехать в нескольких шагах впереди и слышать негромкий разговор. Лири демонстративно приотстала и позвала Диля. Отпустив еще парочку реплик, угомонился даже Илем, а Лири так и продолжала трещать, но это не было утомительно. Возможно потому, что она не сообщала ему то, что он и так видел, не рассуждала и не приставала с расспросами, а рассказывала о своей добродяжьей жизни. Историй о принцессах Диль прежде не слышал – только сказки да слухи. Было интересно, хотя ничего особо королевского она не сообщала. Была вторым ребенком, имела двух братьев – чуть старше и чуть младше, все дети «уложились» в пять лет, в детстве была необыкновенно хорошенькой, этакий ангел с ясными голубыми глазками и в белых кудряшках. Потом кудряшки пропали, глазки перестали быть яркими… В общем, мама на нее обиделась, а папа разочаровался. Диль подумал: как странно, всем королева, а этой девочке – мама, всем король, а ей – папа… Мама-королева как раз была красавицей неописуемой и надеялась, что дочка уродилась в нее, а дочка вообще неведомо в кого уродилась. Полчаса Диль пытался убедить Лири в ее привлекательности, сначала деликатно, а потом уже открыто сказал, что неописуемой красавицей ее не назовешь, но она очень симпатичная. Лири немедленно прицепилась: а закрутил бы он с ней роман? Нет. А почему – потому что принцесса? Нет, и с подружкой-бродяжкой тоже не закрутил бы. А это почему? То есть не надо закручивать, не к тому разговор, но почему не закрутил бы, раз такая очень симпатичная. Да потому что вдвое моложе. И он вряд ли намного старше ее отца.