Мы учились во втором классе и поэтому с точки зрения политграмоты вполне могли оценить это „пфууу!“
Но как дать отпор мерзавцу? Выход нашел мой приятель Витька Лебедев. На» всякий случай отбежав в сторону, Витька снял варежку и показал Гутентаку кукиш.
Гутентак побагровел, залопотал что-то по-своему и быстро пошел прочь.
Мы торжествовали победу и орали вслед Гутентаку:
Немец-перец-колбаса
Съел мышонка без хвоста!
Разве я мог забыть Гутентака!
Сейчас он стоял передо мной. Он даже не очень постарел. Только щеки обрюзгли.
Должно быть, я изменился в лице. Глеб спросил:
— Что с тобой, Юрка?
Я не отвечал.
— Что с тобой, Юрка? — повторил Глеб.
Но я молчал. Я смотрел, смотрел на немецкого обер-лейтенанта. Вспомнил, как прозвали Манфреда Гайера рабочие, и крикнул:
— Манька!
Он вздрогнул и уставил на меня водянистые глаза. Он ничего не понимал и вздрогнул от окрика.
— Манька, — повторил я. — Манфред Гайер.
Он побледнел. Должно быть, его охватил мистический ужас: страшный оборванец навязывался ему в знакомые.
— Товарищ комбат, этот фашист мой знакомый!.. Комбат и комиссар опешили.
— Да-да, — торопился я, меня почему-то знобило, — я знаю, знаю его.
— Я не есть фашист! — вдруг взвизгнул Гайер.
Торопясь, глотая слова, я рассказал о Гайере, о его «пфууу!», о том, как он ненавидел нас. О! Он мечтал о том, чтобы все в нашей стране полетело крахом. Когда он показывал на плакат с паровозами и кричал «пф-фу-у-у!», он имел в виду всю нашу страну…
Такой не может не быть фашистом, он — враг, злобный враг, жаждущий нашей гибели.
Манька вынул из-за голенища бумажник, который, видимо, припрятал перед тем, как его схватили, дрожащими пальцами вытащил из него пачку фотографий.
— Вот… я есть чесни семьянин, у меня маленький детки… я есть мирний человек…
На фотографии действительно был изображен он в окружении четырех детишек — двоих мальчиков лет десяти и двух девочек чуть помладше. А вот Гайер возится в саду возле кустов роз… Гайер в охотничьем костюме верхом на лошади…
Но я не верил ему.
— Товарищ комбат! — я прямо-таки молил Шагурина. — Не верьте ему. Он — гад.
Комиссар Бобров посоветовал комбату:
— Надо хорошенько обыскать «оппель» — это ведь его машина.
С десяток добровольцев кинулись обыскивать «оппель», оборудованный замечательной рацией, работающей от сети и от аккумулятора.
Гайер исподлобья наблюдал за ними. Как только Гайер увидел, что бойцы открыли багажник, он со звериной легкостью вдруг прыгнул на стоявшего рядом с ним красноармейца, вырвал у него из рук винтовку.
Тишину прорезала, короткая очередь. Манфред Гайер вскрикнул и, схватившись за живот, повалился на спину.