— Я хочу, чтобы это продолжалось вечно!
Вскричала Мулибия, и мужские губы благодарно впились в ее жаждущее тело.
— Любимая! -
Сказал парень, когда они пришли в себя.
— Я хочу подарить тебе самое ценное, что у меня есть!
— А самое ценное, что у меня есть, это ты, дурачок!
— Нет, Мулибия, подожди! Я так долго ждал этого мига, я так готовился!
Он порывисто вскочил и бросился к своей котомке, лежащей у стены пещерки. Лучи солнца высветили обнаженное мускулистое тело. Увидев это зрелище, девушка стыдливо отвела глаза.
— Вот.
И ее плеча коснулась крепкая рука.
Обернувшись, она увидела ларец из костей какой-то из многочисленных тварей Темных Болот. Откинув крышку, Трэйби извлек из него что-то похожее на каркас от зонта для защиты от солнца. Она видела такие у записных модниц Княж-города. Завозимые из Синь — И, они стоили невероятно дорого.
— Но что это?
Любопытство заставило придвинуться поближе.
— Сейчас увидишь.
В голосе Трэйби прозвучал предвкушающий восторг.
Став на подходящий валун, он извлеченным из ларца молотом вбил в каменный потолок загнутый крюк, на который и подвесил загадочную штуковину так, что ее прутья свесились вниз.
— Ну и что дальше?
— Подойди сюда и стань прямо под ним.
Так и не набросив ничего на свое прекрасное тело, девушка с улыбкой подчинилась.
— Что же произойдет? Не томи меня, прошу! Я просто сгораю от любопытства!
Трэйби долго и нежно посмотрел в ее столь любимые глаза и нагнулся к ларцу.
— Ах, я так обожаю тебя!
Громко вскричал он, и возникший в руке кинжал вонзился в плечо Мулибии. Раздался болезненный крик. Кровь ручейком потекла по руке. Девушка рухнула на валун, испуганно мотая головой, она глядела в глаза парня, в которых застыла смесь страстной любви и какого-то священного упоения.
Ну же, дорогая, думал охотник, я должен сделать это. Ради нашей любви, прошлого и будущего, стерпи, заклинаю! Обещаю, скоро тебе станет хорошо, очень хорошо!
Твоя кровь уже хлещет широкой рекой. Позволь влить в нее новые ручьи!
Знаешь, так же бурно несся другой поток, Темная река, берег которой приютил страдающего странника, убитого столь категоричным отказом Ригбора. Казалось, эти тягучие черные воды текли не здесь, а внутри моей души. Именно там и произошла первая встреча с Парьером и Шалгой. Выслушав сбивчивую исповедь, они поведали о своем братстве, подарив Надежду.
Суровыми нитями вшиты в память первые слова Откровения, услышанными тогда:
— Разве сочтешь все радости мирские? Это и грация салладорской танцовщицы, и бархатный глоток ордосского лазурного, и изящные бейты эбинских поэтов, и великолепная роспись аркинских соборов, и множество других услад для тела и разума. Но разве доступны они простому эгестскому серву, вынужденному ежедневно вставать засветло, дабы заработать на чечевичную похлебку?