Солдат погасил спичку, старательно затоптал ее подошвой, с наслаждением затянулся. Бледно-желтый огонек осветил его щеки и отразился в глазах.
— Fimfzig штук? Пятьдесят? — Он показал рабочему растопыренную пятерню.
— Ja, ja[8], шеф, я считаю! Ни одного больше! — заверил с готовностью рабочий на грузовике.
Возчик кончил грузить телегу. Помогавший ему рабочий подправлял багаж и затягивал веревки, которыми они тщательно обмотали всю подводу. Да, вещи были уложены умело. В середине то, что поценнее, кожаные чемоданы, брезентовые мешки с бельем, сверху же и по бокам — плетеные корзины, табуретки, дребезжащая посуда. Подвода стояла терпеливо, как ковчег. Старуха топталась у сарая, пряча руки в муфту. Увидев проходившего мимо солдата, испугалась и шмыгнула за дверь склада.
— На новую квартиру? — спросил шофер мимоходом.
— Конечно. Куда же еще?
Небо стало теснее и осело над мраком бесшумно, как птица. Безлистное дерево у рельсов боролось с ветром упорно, словно человек, решивший не сдаваться.
— Ну и спокойно же вы живете, — сказал солдат с добродушным презрением. — А наши за вас воюют.
Начальник разговаривал по телефону с женой и жестом пригласил нас сесть.
— Ну, что, обед удался? Свеклу не надо. Возьми капусту. — Он снисходительно улыбнулся. — Малыш? Спит? Разбуди, сколько можно спать?
— Книг, я вижу, прибавилось, — солдат приоткрыл дверь в комнату. — О, как уютно! Еще только патефон завести! И девушка, да? Девушка? — Он ткнул пальцем в красный халат на вешалке. Осмотрел картины Аполония — нищенку у обшарпанной стены, держащую за руку лупоглазого ребенка, и натюрморт с желтым кувшином. Внес в комнату грязь и тяжелый солдатский дух.
Начальник — достал из бумажника пачку аккуратно связанных купюр, пересчитал и протянул шоферу.
— Опять в среду, через неделю, да? — спросил шофер.
— Ist gut, — ответил начальник. — Ist sehr gut[9]. Видите, пан Тадек, будь у нас свой склад, не пришлось бы прятать товар. Придержали бы его пару деньков — и заработок железный.
— Наша девица мигом наябедничает Инженеру.
— А он ничего не найдет. Сейчас же все продадим Черняковской фабрике. Да и вообще Инженер теперь не станет с нами задираться. Он вложил деньги в железнодорожную ветку, и ему самому туго приходится.
— Договаривайтесь насчет того склада. Я добавлю, сколько смогу.
— А если совсем запретят строить?
— Теперь тоже запрещают, а люди строят. На жизнь вам пока хватит тех денег, что у вас есть наличными. А после войны очень кстати будет иметь участок и пару сараев. Ну ладно, пошли, проводим старуху.
— Она здесь забыла пишущую машинку, — сказал начальник, приглаживая волосы и надевая форменную фуражку. На улице он изображал трамвайщика. Ездил бесплатно на трамваях и меньше боялся облав.