Собака подняла голову и посмотрела на меня грустными-прегрустными глазами.
— Сейчас, бедняжечка, я тебя покормлю. Забыли про тебя, бедную! — сюсюкала я около шерстяной копны, в то время как она пыталась лизнуть мне руку. На шее собаки цепочки не оказалось.
— Миссис Кроу! Как зовут эту собаку? Она не получила свой завтрак!
Миссис Кроу оглянулась.
— А, это подкидыш! Я зову его Джоном. Дай ему что-нибудь.
Я быстро сделала Джону ассорти из сухого корма, консервов и остатков завтрака «люкс» для особо привилегированных пансионеров.
Постепенно я освоилась с работой в собачьей гостинице. Количество наших постояльцев уменьшалось. Планируя свой отъезд, миссис Кроу не брала новых собак, а двух уже забрали хозяева. Когда миссис Кроу уехала, я осталась одна среди небольшой псиной своры и трех кошек, не считая Ребекки, которая была личной собственностью хозяйки гостиницы и вела себя соответственно. Она четко давала мне понять, кто здесь правит бал.
В шесть часов утра Ребекка приходила ко мне в комнату и требовала куриную печенку. Я знала, что миссис Кроу кормила кошек, в том числе и Ребекку, после собачьего завтрака. Но после отъезда хозяйки Ребекка решила, что теперь она устанавливает правила, и не давала мне ни одного дня нормально выспаться.
Работы в гостиницы было много, и только на взгляд непосвященного она могла казаться легкой. Прогулка, кормежка, приготовление еды для тех питомцев, которых избаловали дома поварским искусством, затем, уже вечером, прогулка и опять кормежка. Монотонный, каждый день повторяющийся круг забот.
Каждая из собак обладала своим характером. Некоторые представители собачьего племени были спокойными, доброжелательными созданиями. Другие отличались капризностью. Больше всех, кроме Ребекки, меня доводил белый шпиц — маленькое, но очень злобное существо. Его острые как иголки зубки так и стремились впиться мне в палец. Этот шпиц по кличке Матильда все время истерично лаял, то требуя первым получить еду, то выказывая недовольство предлагаемым ему кормом.
Наконец время его пребывания в гостинице подошло к концу, и за ним приехала его хозяйка. Стоит ли говорить, что встретила я ее более радостно, чем избалованная Матильда.
— Моя родненькая, любимая лапочка, заждалась свою мамочку, — сюсюкала высокая дама с приятным открытым лицом, взяв на руки Матильду и прижимая ее к себе.
Шпиц в ответ только визгливо тявкал.
Я с умилением взирала на эту картину. Впервые Матильда меня не раздражала. Впереди меня ждало неизбежное с ней расставание, и я с радостью представляла завтрашний день без капризной собачонки.