А Блэр и Леонидас, решили снова сойтись. Августо им в этом помог, пристроив Леонидаса тренером по боевым искусствам. Оказывается, они разошлись после моей "смерти". Они мне объяснили, что гостили у друга семьи, герцога Арнгульского, когда разразилась чума. Леонидаса вызвал Совет, а Блэр срочно вызвали в столицу к Императору. Взять меня она не решилась в столицу, где бушевала эпидемии, оставила в замке, понадеявшись, что в это уединенное место чума не доберется. Однако же добралась вместе с бродячими артистами. Герцог погиб через неделю после отъезда Блэр, проболев всего три дня. Я и дети герцога заболели одновременно – в день похорон. Две малышки, дочери герцога умерли уже через сутки, тогда же меня и двоих сыновей отнесли в лес. Блэр и Леонидас вернулись слишком поздно и не нашли ни моего тела, ни сыновей герцога. В итоге новым герцогом Арнгульским стал младший брат их друга, человек хороший, но слишком занятый политикой. Наверное, поэтому сын у него – редкостная дрянь, этот Казимир.
А впрочем я-то помню, что в первые годы нас у Велиссы было трое. Я, Артур и Терри. Я считала их своими братьями и очень тосковала, когда Артур через два года решил остаться в племени турсов-степняков. Тамошний вождь объявил Артура, сильного и очень храброго, своим сыном, а Терри, более мягкий и заботливый, пошел как нагрузка. Стоит ли об этом сказать Максу? Сначала пошлю весточку Артуру. Ему ведь тоже надо обучаться в Университете – еще не поздно. Он старше меня всего на три года.
Талиока
- Джерри, что мне делать? Блэр и Леонидас спелись окончательно. Они проходу мне не дают, – жаловалась я, сидя на перилах галереи второго этажа в своих покоях во дворце. Только тут мне удавалось скрыться от назойливой опеки родителей, вспомнивших, что мне через неделю стукнет девятнадцать.
— Радуйся. У тебя двое любящих родителей, хорошая работа, неплохие перспективы на будущее, – лениво протянул черный кролик, указывая Томасу на пропущенное им пятнышко пыли.
— А у тебя в плане родителей как? – поинтересовалась я.
— Меня отец воспитывал, Черный рыцарь. Суровый мужик без каких-либо сантиментов. А мамка – Белая Лебедь. Правда отец ее немного иначе называет за беспорядочные половые связи, но ты леди и такое слышать не должна, – скучающе пояснил он, тыкая пальцем на мыльные разводы на полу.
Томас тяжело вздохнул, но строить глазки и жаловаться не стал. Мыл полы молча. Исправляется потихоньку – из плаксы превращается в мужчину, хоть и поломойку.
— А как от рыцаря и лебедя получились кролики? – поинтересовалась я. – Да еще и разных сфер.