— Ерунда, — сказал Сергей. — Будь она разумная, то ученые бы знали.
Коренев отмахнулся.
— Для чего-то же появилась съедобная плесень. Подумай, парень. Эволюция ничего зря не делает.
— В смысле?
— Красная плесень вызвала быстрые мутации, кого-то убила, кого-то превратила в новые виды животных. Верно?
Сергей молча кивнул. Игорь подался вперед.
— А теперь подумай, так уж ли безопасна желтая плесень? Красная была агрессивной, она не собиралась рассусоливать. Бац — и ты уже либо мертвяк, либо зомби, либо мутант. А эта? Твой сухпаек состоит почти целиком из "желтухи", Серега. Мы жрем ее, считая, что это безвредно, а если это неправда? Мы можем меняться исподволь, медленно, не осознавая этого!
Рейдеры молчали, потом один из них сказал:
— Ты говнюк, Игореша. Лучше бы в умники пошел.
Тот лишь рассмеялся.
— Не верите — не надо. Кто из вас хоть раз в жизни болел? Хотя бы обычной простудой?
Никто не ответил. Сергей начинал понимать, чего добивается Игорь.
— Верно. Я и сам не помню ничего такого. Раны заживают на нас быстро, даже самые глубокие. На тренировках мы бьемся, падаем, получаем тяжелые травмы. Но разве кто-нибудь погиб? Нет. Сутки, максимум, двое — мы готовы к новому раунду. Почему? Иммунитет. Способность регенерировать ткани на уровне, которая не снилась нашим дедам. Иной болевой порог. Полвека назад люди не были такими, даже самые подготовленные, даже элитный спецназ или профессиональные спортсмены. — Коренев говорил, заставив молчать своими откровениями даже ветер.
Караван из пяти броненосцев двигался на запад через каменистые поля, покрытые островами "чернухи".
— Это все из-за стимулирующих инъекций, — сказал Сергей. — Нам кололи их в детстве.
Рейдер ткнул в его сторону пальцем.
— Именно! Инъекции. Они разные, но у всех одна основа — вытяжка из "желтухи"! А еще пища. Сколько в месяц каждый житель Бастиона съедает ее? Только умники и считали, только они и изучают, но, разумеется, все секретно.
— Хочешь сказать, мы мутанты? — спросил один из рейдеров.
— Нет. Но мы меняемся. Эволюция в действии.
Рейдеры, конечно, не верили. Стать мутантом, медленно или быстро, неважно — что может быть хуже? Но логика Игоря обескураживала, поэтому никто, если и рвался, не нашел в себе храбрости возразить.
Сергей отвернулся, глядя поверх края борта.
Караван шел по пересеченной местности, игнорируя дороги. Толку от них все равно было мало, ибо дорожное покрытие давно превратилось в крошку.
Сергей видел заброшенные частные дома в когда-то отлично обустроенных экологических секторах (сейчас это были просто сгоревшие остовы, напоминающие руины после бомбежки; выжившие забрали оттуда все), небольшие предприятия, а вдали виднелись силуэты зданий маленьких городков, чьи названия канули в лету.