Резная дверь в покои графини тяжело пахла лаком. Робин тихонько постучала.
— Avanti!
Она толкнула тяжелую дверь и вошла, вложив в улыбку всю свою приветливость.
— Buongiorno, Гилия. Как вы себя чувствуете?
— Cosi-cosi.
Так себе.
Маленькая старая женщина сидела на краю кровати работы семнадцатого века. Ей было восемьдесят шесть лет. Служанка сделала ей обычный яркий макияж, не изменивший ее возраста. Она выглядела, как высушенный персик.
— Prego. Присядьте и позвольте мне посмотреть на вас. Ах! — Глаза графини поднялись вверх. — Сегодня вы милы как никогда!
Опустив глаза, Робин улыбнулась. Она приехала в Венецию, взяв с собой только самое необходимое, но ее пребывание растянулось на две недели, и она не отказала себе в удовольствии пройтись по дорогим магазинам. На ней было полосатое красно-синее платье из тонкого шелка. Она обычно не носила такие яркие вещи, но оно особо подчеркивало ее темные волосы и линии фигуры, и Робин не отказалась от такого искушения.
Сама графиня сидела в своем обычном бесформенном черном платье, на ногах была тяжелая ортопедическая обувь. Трубчатая конструкция, помогавшая ей в передвижениях и без которой она не смогла бы сделать и шага, стояла перед ней.
— Благодарю вас, — сказала Робин.
— А как вы себя чувствуете? — спросила графиня своим дрожащим голосом.
— Va bene, — ответила Робин, исчерпывая этим свой запас итальянских слов. — Вы готовы идти на прогулку?
Графиня покачала головой.
— Нет, давайте сначала поговорим.
Робин навострила уши. Две недели она осторожно знакомила ее с предметом контракта. И каждый раз графиня вежливо слушала несколько минут и потом теряла интерес. Готова ли она наконец принять решение?
— Увы, ее женский ум витал в других сферах.
— Расскажите мне еще раз о вашем муже, дорогая! Так приятно послушать о влюбленной молодежи!
Робин вздохнула. Хотя она рассказывала о Стюарте уже семь или восемь раз, женское любопытство старой графини было неиссякаемо. Она начала говорить то, о чем рассказывала раньше, но графиня кивала и улыбалась, словно для нее все было в новинку.
Наконец Робин решилась перейти к делу.
— Гилия, могу я побеспокоить вас по поводу картин? Господин Соломон хочет помочь вам продать их. Когда я разговаривала с ним по телефону, он сказал мне, что уже нанял прекрасных реставраторов, чтобы подчистить их и придать им лучший вид…
Графиня скорчила гримасу.
— Ах, si! Я слишком эгоистично заставляю вас ждать. Знаете, так приятно, что вы здесь, такая красивая и молодая! От этого я чувствую…
— О картинах… — подсказала ей Робин.
— Si. Их нужно почистить. Воздух сейчас такой грязный! Это все заводы в Магера, — конспиративно зашептала она. — Они разрушают Венецию! На днях небо было желтым.