– Эй, ребятки, – позвал их Маркус, – вы б хоть по сторонам смотрели. И вообще… не стоит вам целоваться там, где кто-то может идти мимо.
– Почему? – удивился шут. – Поцелуи не под запретом.
– Потому что даже я вижу, как вокруг вас воздух искрит, – серьезно сказал Проводник. – А магии у меня – чуть. Если б долго учился, может, дополз бы до пятой ступени, разгонял крыс в той деревне. На, переоденься, а то первый попавшийся стражник примет тебя за беглого преступника.
Шут неохотно выпустил Лену и снял рубашку. Рубцы выглядели как старые шрамы, зато багровая полоса на шее посинела. Маркус кинул ему такую же рубашку – фасоны мужской одежды здесь особым разнообразием не отличались – и простецкую куртку, почти такую же, как и на нем, только целую, без дыры на плече. А дыры не было. Когда он успел ее заштопать? Той же иголкой, что Лена штопала его самого? Две симпатичные лошадки равнодушно щипали траву.
– Да, ну и клячи…
– Он еще придирается, – фыркнул Маркус. – И то хорошо. Влезай, я подсажу Делиену. Отъедем подальше, потом уж остановимся поесть.
Шут взлетел на лошадь. Маркус одобрительно кивнул и буквально забросил Лену в крепкие руки шута. Сидеть на голой лошадиной спине было ничуть не удобнее, чем на узкой лавке в карете Крона, зато не было нужды выдирать юбку из каждого куста. Удивительно, что она не порвалась. И не помялась. И даже не запачкалась, хотя черное – настоящий пылесборник. Шут сжал лошадиные бока коленями.
– Ты поспи, – посоветовал Маркус. – Ты ведь очень устала, Делиена.
Лена посмотрела ему в глаза. Почему они казались ей бурыми и невыразительными? Нормальные карие, заботливые. Она улыбнулась и положила голову на плечо шута. Чему завидует Маркус? Силе, которую получил шут? Или… нет, вот уж это вряд ли, тоже мне – секс-бомба. Даже на секс-гранату не тянешь. Даже не запомнила ничего, словно ничего и не было. Больно – вроде было, но уж точно не смертельно, а потом – ничего. Словно заспала. А может, ничего и не…
Ехали долго, останавливались только раз – возле кустиков и ручейка. У Лены начало громко бурчать в животе, Маркус глянул, извиняясь, но продолжал путь и объявил привал, только когда они миновали сожженную деревеньку. Жутковатое зрелище.
– Разбойники? – спросила Лена. Маркус свесился с лошади, подхватил горсточку сгоревшей земли, потер в пальцах, понюхал и покачал головой:
– Гораздо хуже. Только это давно было. Лет тридцать назад.
– Двадцать семь, – поправил шут. – Мне лет пять было, когда они прилетали.
– Драконы? Или это слово нельзя произносить вслух?
– Суеверия, – неуверенно объявил Маркус. – Можно. Просто не принято. Да, драконы. Собственно, одного бы хватило, но мне кажется, была стая.