— Диву даюсь, что я так долго не распознала свое сердце. Я поражена, что все совпадения хранили свои тайны до тех пор, пока мне не понадобилось отправить тебя в дальний путь с поручением. Кажется, будто эти совпадения привели меня к тебе и в то же время лишили твоего общества.
— Я сделаю все, что вы захотите, следуя велению сердца и души, — сказал Бенамун тоном, каким возносят молитву.
Немного подумав, Радопис спросила:
— Даже в том случае, если я захочу, чтобы ты отправился в земли, куда ведет отнюдь не легкий путь?
— Самое трудное для меня — не видеть вас каждое утро.
— Пусть твой путь окажется недолог. Я вручу тебе письмо, ты спрячешь его ближе к сердцу. Ты отправишься к губернатору острова и передашь ему то, что я тебе скажу. Он снарядит тебя в путь и избавит от любых невзгод.
Ты двинешься в путь вместе с караваном, никто не узнает, что спрятано на твоей груди. Ты прибудешь к губернатору Нубии и отдашь это послание ему прямо в руки. Затем вернешься ко мне.
Бенамуна охватил новый прилив радости, умноженной чувствами достоинства и гордости. Ее рука оказалась рядом с ним, он прильнул к ней устами и страстно поцеловал. Радопис заметила, сколь неистово трепетал юноша, когда его губы коснулись ее руки.
Когда Радопис возвращалась в свои покои, на нее снова обрушилась печаль, и она спросила себя: «Разве не великодушнее было бы позволить его повелителю самому выбрать гонца, нежели играть чувствами этого мальчика?» Тем не менее Бенамун испытывал счастье. Источником счастья для него стали ее лживые слова. Действительно, он пребывал в состоянии, которому позавидовали бы самые счастливые люди. Ей нечего печалиться до тех пор, пока юноша не узнает правды, то есть до тех пор, пока ей не надоест прибегать ко лжи.
В тот же вечер явился фараон, размахивая письмом, его лик излучал удовлетворение. Взглянув на него с любопытством, Радопис думала о том, приведет ли ее затея к успеху и потекут ли события так, как ей хотелось. Фараон развернул письмо и прочитал его, радостно сверкая глазами. Оно предназначалось принцу Канеферу, губернатору Нубии, и было написано рукой его кузена, фараона Египта. В письме он поведал о возникших трудностях и намерении собрать огромную армию, не вызывая подозрений или опасений духовенства. Он просил принца найти заслуживающего доверия посланника, отправить с ним в Египет письмо с призывом немедленно оказать помощь в защите границ южных провинций и подавить якобы вспыхнувшее там восстание, пламя которого разожгли племена Маасаи, вторгшись в города и деревни.