— Да? — удивилась она. — Что в этом мистического?
Он покачал головой.
— Тебе будет неинтересно.
— Ты думаешь, я слишком глупа, чтобы понять, — заметила Блайт, опасаясь, как бы это не оказалось правдой.
— Совсем нет. Если действительно хочешь знать… — Он внимательно посмотрел на нее.
— Да. Хочу. Пожалуйста.
— Подожди минутку, — Джас поставил свою кружку, прошел через комнату в холл и вернулся с карандашом, который протянул ей. Его пальцы коснулись ее, и Блайт неожиданно испытала удовольствие. — Вот. — Он сел рядом достаточно близко, чтобы она уловила его чистый, немного отдающий мускусом мужской запах.
Когда Джас склонился над лежащей перед ним диаграммой, его рука слегка провела по ее руке.
— Ты видишь, как центр пятиконечной звезды образует еще один пятиугольник?
Блайт с трудом оторвала взгляд от его волос и начала изучать картинку.
— Да, но он повернут относительно большого пятиугольника на сто восемьдесят градусов.
— Нарисуй линию из любого угла пятиугольника до противоположного угла.
Она поставила бокал.
— Прямо в книге? — Блайт смотрела на него, взволнованная его близостью. Она заметила, какими живыми и сияющими кажутся его зеленые искристые глаза. Затем увидела, как дрогнул мускул на его лице, когда он задумчиво посмотрел и кивнул.
Она повернулась к книге на столе и, едва нажимая на карандаш, провела линию.
— А сейчас проведи следующую линию к другому углу, — тихо сказал Джас. — И снова продолжай это делать. Вот так.
Она нарисовала другую звезду в середине центрального пятиугольника, содержащую в себе другой пятиугольник. Если она повторит это в меньшем пятиугольнике снова…
— Но это можно делать вечно, — поняла она.
Он снова отодвинулся в угол софы.
— До бесконечности, — согласился он.
— Бесконечность, — повторила Блайт, — в этом и вправду есть мистика.
— Вот еще одна наглядная иллюстрация к идее о золотом сечении.
— Мм… да? — Блайт озадаченно повернулась к нему.
Джас засмеялся, и она почувствовала прилив хорошего настроения.
— Каждый раз, когда ты выделяешь какой-нибудь сегмент, отношение целой фигуры к большей ее части такое, как и отношение большей части к меньшей. Высота Парфенона в Афинах в отношении к его длине также находится в этой пропорции. А высота великой пирамиды в Гизе точно равняется половине ее ширины.
— Древние египтяне знали о золотом сечении? — Блайт была поражена.
— Они писали о «священном отношении». — Джас отпил еще вина. — Даже сейчас существует общество, исповедующее идею о том, что божественное отношение — это дар Господа нашему миру. Последовательность Фибоначчи…