— Нет. Просто передал.
— И где ты должен был их оставить?
— Много где. На Янове, в магазине «Книги», в детском саду, в госпитале и здесь.
— Где конкретно в госпитале?
— На пятом этаже. В комнате напротив лестницы.
Столяров незаметно показал Олегу большой палец и продолжил допрос.
— Хриплый говорил тебе что-нибудь про речной порт?
— Я не помню. Нет. Не говорил.
— Ты знаешь, как расшифровываются буквы «П» и «М»?
— Что значит «расшифровываются»?
— Ну, что они означают?
— Я не знаю. У меня плохо с буквами.
Михаил помедлил, прежде чем задать следующий вопрос:
— Ты когда-нибудь слышал о Пси-Мастере?
— Вставай, — позвал Столяров. — На улице уже полчаса ничего не гремит.
— А-а… сколько времени?
Гарин провел рукой по лицу и потянулся. Лежать на спортивных матах было удобно. Хотя после вчерашних приключений он бы, наверное, уснул и на бетонном полу, посыпанном битым стеклом.
— Времени до хрена! — с досадой ответил Михаил. — Сейчас позавтракаем и выдвигаемся. Идем, я уже все приготовил.
— А давай здесь поедим, — предложил Олег.
— Зачем? Тут даже света нет.
— Все равно… Зато сидеть мягко.
— Боишься выходить? — догадался Столяров. — Не бойся. Там все чисто.
— Что с Жигой?
— Если я скажу, что отпустил его, ты ведь все равно не поверишь?
— Конечно, нет.
— Тогда не спрашивай. — Михаил помолчал и добавил уже мягче: — Не волнуйся, он не мучился. Так что тебе принести?
— Ладно, я встаю.
Гарин выбрался из-за перегородки. Свет лампочки под потолком кладовки, каким бы тусклым он ни был, заставил его прищуриться.
— Что будешь? — спросил Столяров. — Есть рыбные, есть тушенка.
— Тушенка свиная? — уточнил Олег.
— А ты мусульманин?
— Да нет. Просто не могу забыть того кабана, который с крыши вагона угодил в «мясорубку».
— А-а… Тогда бери рыбные.
Гарин не мог удержаться. Орудуя ложкой в консервной банке, он нет-нет, да и посматривал украдкой на то место у стены, где накануне сидел привязанный к трубе цыганенок. Михаил не соврал, там действительно было чисто. И этот островок неестественной чистоты в углу запыленной комнаты притягивал взгляд.
— У тебя появились какие-нибудь версии по поводу Хриплого? — прервал молчание Столяров.
— Нет, а у тебя?
— Тоже ничего. Людей с большим носом миллионы. А хриплый голос — это не примета. Сегодня он сипит, как крестный отец, а завтра будет петь в церковном хоре. И знаешь, что меня больше всего возмущает?
— Что?
— Этот Хриплый знает о нас поразительно много, а мы о нем знаем только то, что у него есть нос!
— А еще он описал меня как студента. А тебя — как убийцу, — напомнил Олег.