Нет, это вовсе не означало, что она равнодушна к Тому. В действительности она просто перестала защищаться — была уверена, что может противостоять ему. Николь успокоилась, расслабилась и стала наблюдать за работой Тома, испытывая истинное удовольствие.
Этой ночью она уже не противилась обоюдному желанию быть вместе и уютно устроилась в объятиях Тома. И в следующие — тоже.
Она не изменила Джону, уверяла себя Николь. Она же ничего не сделала! Кроме того, что отдала Тому свое сердце. Не было смысла отрицать и притворяться, что все это не так. Николь не могла сказать точно, когда осознала это. Возможно, она знала давно. Возможно, именно поэтому и поехала с ним на съемки.
Целую неделю она боролась с собой. Притворялась, что Том ей надоел, что он ее утомляет. Но в глубине души знала, что пытается обмануть себя и у нее ничего не получается.
И вот теперь, накануне возвращения в Галифакс, пакуя вещи и понимая, что, приехав в город, они должны будут расстаться, Николь не могла больше обманывать себя. Она любит его.
А Джон? Разве она не любит Джона? Когда-то она думала, что любит. Может быть, и продолжает любить, как сестра любит брата или как любят преданного друга. Совсем иные чувства она испытывала к Тому.
Николь смотрела, как он играет с Лорой на берегу реки. За эту неделю он вовлек девочку в свою жизнь, то подшучивая над ней, то поучая, постепенно становясь для нее отцом, в котором она так нуждалась. Не поэтому ли Николь влюбилась в него? Или причина в чем-то другом?
Ей нравилось наблюдать, как работает Том. Он старается — и это ему удается — обнаружить в людях то, что скрыто в глубинах их души, не только от других, но даже от них самих. Другой профессионал, наверное, просто постарался бы, чтобы одежда на снимке выглядела хорошо. Том делает так, что хорошо выглядят люди. Он побуждает их становиться самими собой и, когда они приоткрываются, ловит их радость.
Он поймал и ее, а она даже не заметила. Николь думала, что он снимает пейзаж для каталога. Оказалось, что он фотографировал ее. Она нашла фотографии днем на столе, разложенные таким образом, словно он сравнивал одну Николь с другой. Девушка с удивлением начала их разглядывать.
Вот она с задумчивым видом, а вот захлебывающаяся от хохота и мокрая, потому что лодка перевернулась. Он заснял ее веселую и серьезную, улыбающуюся и скучную, с глупым видом и трагическим, как будто она только что потеряла лучшего друга.
Она точно знала, когда он сделал эту последнюю фотографию. Когда она наблюдала, как он играет с девочкой, и почувствовала, что они — семья, а она — чужая. Тогда Том помахал ей рукой, приглашая присоединиться.