Появившийся спустя час ротный эту догадку подтвердил:
- Завтра выступаем!
11
Сумасшедший дом, характерный для сборов в поход, начался с раннего утра. Полк спешно свертывался, готовясь выступать. Единственно, что упрощало мою задачу по контролю и руководству процессом, было то, что здесь у нас не было полевого лагеря, и большинство ротного имущества все время нашего пребывания в Штрасбурге так и оставалось на повозках.
Солдаты уже получали сухие пайки, когда пришел приказ к парадному построению на ратушной площади города.
- Черт знает что! - выразил свое отношение к воле начальства Казимирский.
И вот весь полк стоит выстроенный поротно по периметру площади. В центре квадрата под знаменем дивизии расположилось начальство: начальник нашей славной 3-й Гренадерской генерал-лейтенант Владимир Иванович Малинка, офицеры штаба и уже знакомый мне 'генерал для поручений' Стремоухов.
Перед ними, напротив строя первого батальона, наш командир Николай Генрихович Беренс с офицерами и полковым знаменем.
Играет оркестр…
У меня возникла стойкая ассоциация с парадом на Красной Площади. Не хватало только министра обороны на открытом лимузине, мавзолея и традиционного 'Гав-гав-гав! Ура-а-а-а-а!', которым участники парада отзываются на приветствие.
К слову о мавзолее.
Торжественную речь нам толкнули и без использования этого архитектурного излишества. Сначала начальник дивизии, а потом и генерал-порученец. Особенно тяжко было выслушивать последнего оратора.
Сразу вспоминался фильм 'Карнавальная ночь' и сакраментальная фраза 'КоротЕнько. Минут на сорок…'
Он говорил напыщенно и многословно, но настолько пафосно-туманно, что смысл сказанного терялся в славословиях.
К тому же, я стоял довольно далеко от точки вещания, и до меня долетали только невнятные обрывки фраз. А в остальном тожественное выступление свелось для меня в выслушивание монотонного 'бу-бу-бу', от которого клонило в сон.
У меня вообще с детства идиосинкразия на подобные мероприятия. С тех пор, как съездил в пионерский лагерь.
По-моему, я даже задремал стоя в строю, но меня разбудил парадный марш, означавший, что 'линейка' окончилась.
В заключение Отец Серафим отслужил торжественный молебен…
А потом пошел дождь…
* * *
Голодные и мокрые солдаты даже не шагают, а бредут по дороге.
Сквозь шум дождя слышно чавканье ног, позвякивание амуниции и мат-перемат, сопровождающий любую потерю русским человеком душевного равновесия.
Сразу после завершения возвышенно-торжественной светотени поступил приказ: 'Спешно выдвигаться на Госслерсхаузен'.
Ну, мы и выдвинулись всем полком, ровно в полдень под проливным дождем.