— Конечно. — Не глядя на нее, он осушил свой бокал. — Но тем не менее я очень рад за тебя.
Он пытается любым способом уйти от животрепещущей темы, догадалась Люси. Люди всегда говорят слишком много, когда хотят что-то скрыть. Они притворяются сильными, а в душе молятся, чтобы на их уязвимое место, так внезапно и жестоко выставленное напоказ, никто не обратил внимания.
— Так что ты думаешь делать? — спросил Роберт, прежде чем разговор соскользнул к теме, которой они оба боялись, но в то же время хотели обсудить.
— Ты знаешь, сколько я работала, бесконечно повторяя и шлифуя каждую свою реплику.
— О да, конечно. Ты часами изучала материалы по каждому из возможных участников в поисках подхода к ним.
Люси заставила себя рассмеяться.
— Я стремилась к совершенству и хотела навсегда сменить амплуа ведущей ток-шоу на образ серьезной и вдумчивой журналистки.
— Ты должна поехать. Я побуду с Мегги.
— А если доктор ошибается, — едва слышно прошептала Люси, — и она умрет?
Они понимающе посмотрели друг на друга полными боли глазами. Роберт первым отвел взгляд. И ему, и Люси было ясно, что никакая карьера не стоит человеческой жизни.
— Я никогда себе этого не прощу. — Светлая головка Люси поникла. — И если получу роль ведущей, то всю жизнь буду помнить, какой ценой она мне досталась. Я должна отказаться.
— Да, — поддержал ее Роберт.
Их взгляды снова встретились. На этот раз он не опустил глаз, и Люси увидела в них полное и окончательное доверие.
— Смерть близких так ужасна, Роберт, — задумчиво проговорила она. — Воспоминания о ней остаются на всю жизнь. Поэтому очень важно быть честными перед самими собой.
— Да, — снова повторил он, все еще глядя на нее. — И если ты поступишь вопреки этому принципу, то всю жизнь будешь жалеть об этом. — Он помолчал, потом сорвавшимся голосом добавил: — Уж я-то знаю!
Слезы выступили у него на глазах, и он отвернулся.
— Бобби! — шагнула к нему Люси.
— Нет.
Роберт поднял руку, решительно останавливая ее заботливое участие, словно показать свою уязвимость было равносильно тому, чтобы уронить мужское достоинство.
Он всегда был занят борьбой с демонами своего детства, думала Люси. Это вошло в привычку, перебороть которую очень трудно.
После долгой паузы Роберт произнес:
— Я думал, что смогу скрывать это всю жизнь. Не то чтобы я стыдился поступка моей матери… просто мне казалось, что молчание — единственный выход из положения. И вот теперь оно нарушено.
Он умолк. Люси выждала некоторое время, понимая, каких нечеловеческих усилий стоит ему этот разговор, а потом мягко сказала: