Первой заговорила Лоэтта охрипшим от слез голосом:
— Это твой сын, Бурке, лучше пойти тебе.
Лоэтта повернулась и быстро пошла к ресторану.
Бурке смотрел ей вслед. Лоэтта скрылась в снежной пыли. Он мог стоять так целую вечность, если бы его не окликнула Джейн.
Бурке обернулся.
— Да-а, твоя ситуация не из лучших. Хочешь, я поговорю с ней?
— Спасибо, Джейн. Все уже сказано. — Бурке ввалился в дом и медленно поднялся наверх на тяжелых, как свинец, ногах.
— Па-па-а, — крикнул Алекс, стоило Бурке переступить порог детской.
Сердце перевернулось, в голове пронесся свежий ветерок.
— Все хорошо, папа здесь, — хрипло сказал он, поднимая сына на руки. Бурке закрыл глаза. Боже, как же он соскучился.
— Идешь, топ-топ?
— Нет, дружище. — Бурке сел вместе с ним в кресло-качалку. — Папа больше никуда не уйдет.
Алекс засопел, как только Бурке качнулся в кресле. Маленький непоседа вздохнул и закрыл глаза. Слишком устал или почувствовал себя в безопасности на папиных коленях? Неизвестно. Теплый комочек подарил ему чувство покоя после такого грустного и суматошного дня. Бурке глубоко вздохнул.
Неделю с половиной назад он держал Алекса на руках. Но до этой минуты даже не догадывался, как ему не хватало малыша. Лили больше двух лет жила с ощущением потери. Неудивительно, что появление Алекса, само его существование выбило ее из колеи.
Ах, Лили, Лили. Что сделала с тобой судьба? Что я с тобой сделал?
Дениза забеременела преднамеренно, от отчаяния, в надежде удержать его. Просто перестала пить таблетки и ничего не сказала. Но с Лили он предохранялся. Бурке сдержал стон. Сколько раз он повторял молодым пациентам — стопроцентной защиты не существует! И сам оказался в дураках.
Алекс уютно засопел. Бурке осторожно уложил его в детскую кроватку. Немного постоял у изголовья.
Интересно, кто мог родиться у Лили — мальчик или девочка? Многие скажут: какая разница, ребенок ведь умер. Но для Бурке это было важно. И для Лили. Невероятно, у него могли быть сын или дочь на месяц-два младше Алекса.
Ясно почему Лили упала в обморок, увидев Бурке там, на городском собрании. Тогда он подумал, что от удивления. Теперь же понял, что все не так просто. Вместе с ним она увидела свою боль, разбитые иллюзии так живо, будто это было вчера.
Прошло немало времени, прежде чем он вышел из комнаты Алекса и медленно спустился по лестнице. Сожаление и тоска камнем лежали на душе.
Порядок, подумала Лоэтта, придерживая поднос плечом и левой рукой. Осталось недолго.
Она выдержит. Она должна выдержать.
Уже около часа. Несколько человек всегда запаздывали, но большинство обедающих клиентов приходили между одиннадцатью тридцатью и двенадцатью часами. А это значит, что совсем скоро столики начнут пустеть, Лоэтта сможет улизнуть на кухню и сделать то, что ей больше всего хочется, — разреветься.