Неподалеку от онегинской скамьи она услышала шаги у себя за спиной и обернулась. И замерла. Сердце у нее ухнуло в пустоту, голова закружилась, ноги онемели.
Но длилось это онемение недолго. Стремительно развернувшись, Глаша бросилась в глубину парка.
– Глаша! Глаша, постой, прошу тебя!
Какая ему разница, остановится она или нет? Он все равно догнал ее в полминуты.
– Глаша!
Лазарь взял ее за плечи, развернул к себе. И тут же опустил и отдернул руки, отшатнулся – наверное, спохватился, что сделал что-то резкое, властное; никогда он не вел себя с нею так.
Они стояли у белой онегинской скамьи. Темный дуб склонялся над ними и шумел желтеющими сентябрьскими листьями, ронял их наземь.
– Глашенька… – проговорил Лазарь. – Значит, всё?
Он всегда говорил о том, что считал сутью происходящего. Раньше Глашу восхищала его способность мгновенно выделять во всем главное и именно на этом главном сосредоточивать свое внимание. Но сейчас его вопрос заставил ее вздрогнуть, как от боли.
Он не спросил, что она чувствует, что с ней творилось, когда она обо всем узнала, ему неважно было, как она теперь пытается жить, хотя жить ей совсем не хочется, – он беспокоился лишь о том, что потерял любовницу, и уточнял, действительно ли это так.
Что ж, каков вопрос, таков ответ.
– Всё, – ответила Глаша.
С дерева слетел новый лист, скользнул по его лицу. Он махнул рукой, отгоняя лист, будто назойливую птицу. Лист упал на скамью и мертво замер.
– Прости, – сказал Лазарь.
– Прощаю. – Она пожала плечами. – Не стоило ради этого беспокоиться.
– О чем беспокоиться?
– Приезжать.
Она говорила односложно, кратко. Все-таки нелегко ей это давалось. После того, что он сделал, он должен был стать ей чужим, она была уверена. Но оказалось, что это не так – он по-прежнему был ей… Глаша не знала, как это назвать, и непонятно было, что с этим делать.
– Глаша, я не знаю, что тебе сказать.
– Ничего и не надо.
Он шагнул к ней. Глаша отшатнулась, покачнулась, взмахнув руками. Скамья толкнула ее под колени, и она упала на нее. Да, так это и получилось – как в романе. Татьяна бежала через парк к этой самой скамье, и в голове у нее билось: «Здесь он, здесь…» – а потом она упала на нее, задыхаясь, и Онегин сказал ей: «Учитесь властвовать собою».
От того, что все это пришло ей в голову, Глаше стало стыдно и смешно.
– Ты почему смеешься? – спросил Лазарь.
Она была уверена, что у нее даже губы не дрогнули. Но его обмануть было невозможно.
– Потому что слишком книжно мы здесь выглядим, – ответила она. – Объяснение Онегина с Татьяной.
– Я тоже подумал.