Жизнь в Древнем Египте (Эрман) - страница 204

Рамсес II поставил перед художниками, которые должны были увековечить его дела, еще более трудную задачу: они должны были не только полусимволически изобразить царя и его врагов, но еще и правдиво и исторически достоверно запечатлеть для потомства отдельные эпизоды реальных сражений. Неудивительно, что исполнение этих картин оказалось гораздо хуже их замысла. Однако многие их детали вполне заслуживают нашего восхищения: например, там есть великолепно написанная умирающая лошадь[374], юмористическое изображение жизни военного лагеря, но нет даже попытки добиться композиционного единства. Мы снова и снова видим воинов, идущих в походном порядке, и воинов, построившихся четырехугольником, врагов застреленных и врагов тонущих, колесницы атакующие и колесницы стоящие неподвижно, но единой картины нет. На самой огромной из этих картин тонкий контраст между фараоном, мчащимся вперед, и царем хеттов, который нерешительно замер посреди своих войск, тоже не производит на нас впечатления в этой мешанине из подробностей.

Тем не менее для египетского искусства было большим шагом вперед то, что эти изображения битв и подобные им по характеру и стилю рисунки меньшего размера были приняты в число официально признанных сюжетов.

Битва Сети I с хеттами. Над царем изображены три божества, которые его защищают, – Гор в образе сокола, тот же Гор в облике солнечного диска и богиня юга в облике коршуна. За ним в виде носителя опахала идет иероглиф, означающий жизнь. Надпись в обычных выражениях восхваляет могущество победоносного царя (согласно L. D., iii. 130 а)

Мы также могли бы ожидать, что, поскольку тяга к реализму в искусстве была в это время сильнее, чем когда-либо раньше[375], оно теперь само разбило бы оковы, которые носило две тысячи лет. Но этого не произошло; наоборот, эта тяга к естественности вскоре угасла, и после эпохи правления XX династии все фигуры снова стали соответствовать старым традициям. У такого отступления искусства назад были политические причины: верховные жрецы Амона, захватившие власть после падения Рамессидов, восстановили прежнюю ортодоксальность в искусстве так же, как и в религии. Набожные художники их эпохи, несомненно, считали грехом даже желание писать не точно так, как в старину. В наше время мы тоже обнаруживаем такой предрассудок во многих церквах.

История развития одной половины египетского искусства, обрисованная нами выше, была пережита и другой его половиной. Искусству ваяния тоже пришлось испытать превратности, которые выпали на долю живописи, с той лишь разницей, что развитие ваяния протекало проще, поскольку оно применялось не так широко и должно было создавать менее важные произведения.