– Мне некогда.
– Вы поссорились, да? С Алексом?
– Я ни с кем не ссорилась, – отчеканила Поливанова. – Отстань от меня.
Митрофанова помедлила секунду, а потом снова твердо взяла ее под локоть.
– Мне нужно тебе кое-что сказать. Насчет твоей книжки.
На этот раз Маня руку вырвала.
– Мне уже Анна все сказала! И что я рукопись задерживаю, и что людей подвожу, и что я ленивая, как тюлень! Ты еще добавить хочешь?
– Анна Иосифовна не могла сказать, что ты тюлень.
Маня промолчала. Про тюленя она на самом деле придумала. Директриса ничего такого не говорила, конечно.
Она уже раскаивалась в том, что грубила, и покорно вошла следом за Митрофановой в уютное, тихое и чинное помещение, где почти никого не было в этот послеобеденный час.
– Нам два кофе. Один по-турецки, а второй обычный, со сливками и сахаром.
Знакомый парень-турок, варивший здесь кофе, улыбнулся Поливановой с удовольствием. У них были приятельские отношения. Впрочем, у нее со всеми приятельские отношения!..
– А чего ты хочешь?.. – тихим официальным голосом начала Митрофанова, когда они уселись. – Чтобы она тебя хвалила? Ты же рукописи месяцами не сдаешь! А у нас план к чертям собачьим летит!
– В гробу я видала ваш план.
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно! Как я могу писать, если мне не пишется?! Ну как?! Я ни слова из себя выжать не могу! Вот сажусь за компьютер, открываю страницу, пишу-пишу, пишу-пишу, а потом оказывается, что написала ровно три предложения и ни одно никуда не годится!
– А как ты раньше писала?
– Не знаю, – отрезала Поливанова. – Как-то писала. По-моему, очень плохо.
– Ну да, – согласилась Митрофанова. – Куда уж хуже!.. Тиражи за сколько миллионов перевалили?..
Турок принес на латунном подносе кофе, ловко поставил и улыбнулся понурой Мане. Она даже не заметила.
– Алекс что говорит?
Маня отхлебнула, обожглась и задышала ртом.
– А что он должен говорить?
– Ну, он же видит, наверное, что у тебя кризис жанра?..
– Я не знаю, что он там видит, а чего не видит. Ему не до меня.
– В каком смысле?
– Во всех. – Маня глубоко вздохнула и посмотрела на Митрофанову несчастными глазами.
Она одна кругом виновата. Перед всеми. И перед Алексом тоже.
– Маня, вы на самом деле поссорились?
– Мы не ссорились. Ему просто нет до меня дела. У него… своя книжка и своя жизнь. И отстань от меня, Митрофанова, ты же все знаешь!
Екатерина Петровна сделала аккуратный глоток и пожала плечами. И поправила идеально белый манжет с запонкой, выглядывавший из рукава идеально скроенного пиджака.
– Ну, а чего ты хотела? – спросила она негромко. – Жить с гением – это, знаешь ли, непросто.