Он затаил дыхание, не желая спугнуть этот особенный для обоих момент. Не сводя взгляда с ее лица и медленно спустив мягкую бретель сорочки с плеча Грейс, Джош провел ладонью по ее округлой груди и взволнованно ощутил, как мгновенно напрягся сосок, жаждая его прикосновений.
Он с радостным удивлением заметил, какой полной и женственной теперь стала та невинная девичья грудь, о которой он грезил все эти годы. Наклонившись, Джош коснулся ее губами.
– Прошу тебя… – сорвался с ее губ прерывистый шепот.
– Все, что угодно, – с придыханием ответил он, удерживая ее взгляд. – Ты говорила, что готова на все ради Поузи.
Джош коснулся языком розового нежного соска, затем отстранился и поднес к ней Поузи.
Грейс тихо ахнула, когда Поузи сразу же принялась сосать грудь. Джош не мог понять, то ли от боли, то ли от радости по лицу Грейс покатились слезы. Обхватив ее лицо ладонями, он вытер слезы большими пальцами.
– Это ради Поузи, Грейс, – произнес он, целуя ее щеки и чувствуя солоноватый вкус слез. – Это ради твоего ребенка, нашего ребенка.
Джош мысленно поклялся, что сделает все ради благополучия этих двух самых дорогих ему женщин.
Полными восторга глазами от ощущения единения с ребенком Грейс смотрела на Поузи, которая, блаженно жмурясь, с наслаждением сосала материнскую грудь.
– Хорошо? – спросил Джош.
– Очень хорошо… – Она вытерла ладонью слезы и улыбнулась. – Откуда такая осведомленность?
– Называй меня доктором Всезнайкой, – пошутил он.
Грейс прикусила нижнюю губу, сдерживая улыбку. Она поняла, что Джош сделал это специально. Именно так, играючи, он поступал всякий раз, когда, еще девчонкой, Грейс расстраивалась из-за пустяков. Джош всегда знал, как найти выход из сложившейся ситуации. Когда умерла собака Грейс, именно Джош выкопал для нее могилу в конце сада. Именно он выцарапал на куске дерева кличку собаки и прикрепил его к могильному холмику.
– Спасибо тебе, Джош. Я не знаю, что бы делала без тебя.
Он коснулся ее щеки.
– Ты все равно что-нибудь придумала бы. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь попить? Будешь молоко?
– С удовольствием. Но ты, наверное, устал, – произнесла она, отодвигаясь, чтобы освободить ему место. – Приляг и вытяни ноги.
– Я помалу сплю, – сказал он, но все же прилег рядом. – Встал, чтобы подышать свежим воздухом. Я привык спать на открытом воздухе.
– Ты имеешь в виду пентхаус в небоскребе? – поддразнила она.
– Там есть палуба.
– Да ну?
– И бассейн.
– Для разведения золотых рыбок?
– Для плавания.
– Ух ты!
– Хотя ты права, хозяин редко появляется в своем пентхаусе. Я там почти не бываю, – произнес он.