Ай-наазы действительно устала. К тому же весь этот день на сердце камнем лежала какая-то непонятная тревога, ощущение того, что, что-то вот-вот должно произойти, и это нечто не давало девушке покоя. Однако усталость брала свое. Ханская дочь пересекла пространство юрты и, свернувшись в комок, словно котенок, улеглась у дальней стенки на старом ковре, подложив под себя несколько подушек. Незаметно для себя она уснула.
– Аша, аша туганым! Ешь, ешь дорогая! – раздался старческий голос над ее ухом, заставляя девушку очнуться от сладких сновидений.
От неожиданности Ай-наазы вся сжалась, быстро поднялась и села на ковре.
– Аша! – вновь повторила старая женщина, ставя поднос с едой у ног девушки.
Ай-наазы осторожно отломила небольшой кусок от ячменной лепешки и положила на него сверху ломтик овечьего сыра. Старуха не уходила. Сидя напротив нее, она пристально разглядывала девушку.
– Когда это случилось? – нарушила она молчание.
Что?
– Когда тебя украли?
– Две недели назад.
– Тебя ищут?
– Я думаю – да…
Они сидели вдвоем у шепчущего очага и тихо беседовали. Старуха неторопливо помешивала, угли в огне сучковатой палкой и внимательно слушала рассказ Ай-наазы. Яркие искры вспыхивали и уносились вверх, исчезая в дымовом отверстии в куполе юрты. Их окружала тишина и покой, и в этот момент Ай-наазы показалось, что в целом мире, кроме них не осталось ничего на свете, но, к сожалению это было не так.
– Здесь тебе нечего бояться, дочка…
Голос у старухи был тихим, словно пение далекого ветра.
– Духи степи станут оберегать тебя, пока ты здесь.
Ай-наазы молчала, поплотнее укутавшись в домотканое одеяло. Было видно, что за последние дни ей пришлось многое пережить. Ее лицо, когда-то очень красивое, теперь осунулось, побледнело, под глазами залегли черные круги. Она мелко дрожала и старуха догадывалась, что животный страх уже давно не отпускает ее гостью.
– Если брат не вызволит меня, то тогда, наверное, я покончу с собой!
– Тише! – мягко возразила старая рабыня, выпей еще айрана, он с целебными травами, он успокаивает.
Несчастная девушка пила айран, смотрела на огонь и словно черпала в нем смелость.
– Он негодяй! Он похитил меня и держит в неволе! Добрая женщина, пожалуйста, дай мне нож, я убью его, я перережу ему горло!
– Нет! – возразила рабыня, отрицательно качая головой, – ты не сможешь сделать этого, ты слишком слаба.
– Верно, – Ай-наазы мрачно усмехнулась, – для этого нужно всего ничего, просто убить человека…
Угольки медленно догорали в очаге.
– Мне пора! Не стоит печалиться, все в воле Тэнгри!