С этого момента Игнач уверен в том, что у него не уведут женщину, в которую он влюбился. Сама Анна, обрела защитника и мужа, на которого может опереться. Личному составу и беженцам было на что посмотреть, что отметить, и о чем подумать. А что касается меня, то, на мой взгляд, это событие пограничный момент, который делит все наше пребывание на испанской земле, на «до» и «после». Еще вчера, мы чувствовали себя на этом берегу гостями, а сейчас я понимаю, что дороги назад нет, эта земля роднится с нами и просто так уже не отпустит. Возможно, на мне сказывается мимолетное и несколько сентиментальное влияние момента, но это вряд ли, слишком сильна во мне уверенность в том, что большинство событий в мире происходит не просто так.
Молодожены отправились в семью Игнача, знакомиться с его первой женой и детьми, а я, проводив их взглядом, принял работу Кума, в ударные сроки восстановившего антенну и, проверяя связь, переговорил с «Гибралтаром». От Тимошина, который остался на ВМБ за старшего начальника, узнал, что у Семенова на Сицилии все в порядке. Дополнительных приказов на мое имя не приходило, а значит, можно выступать в поход.
Прошел еще час. Время пятнадцать ноль три. Я в очередной раз попрощался с женами и, взяв УКВ-радиостанцию, скомандовал:
— Всем офицерам! Говорит Мечник! Личному составу, убывающему в поход на Балтику и экипажам судов, через десять минут быть на борту. Время пошло!
Беготня, четкое движение людей, одни из которых устремляются на фрегат и лайнер, а другие группируются на причалах. Воины и их женщины перекрикиваются, но продолжается это недолго, так как ровно через десять минут трапы судов поднимаются, и мы отчаливаем.
Стоя на ходовом мостике фрегата и глядя на дорогих мне людей, которые остаются на берегу, я вызвал капитана лайнера Чиркина:
— «Аделаида» на связь!
— На связи!
— Иван Иваныч, момент соленый, давай громкую музыку, такую, чтоб сердце стонало и пело.
— Какую именно?
— Твою любимую: «Прощайте скалистые горы».
— Сделаем!
Фрегат и лайнер все больше отдаляются от причалов и входят в фарватер, и тут, с «Аделаиды» грянула, заказанная мной песня, которая почему-то, пошла с последнего куплета: «Нелегкой походкой матросской, иду я навстречу врагам. А после с победой геройской, к скалистым вернусь берегам. Хоть волны и стонут и плачут, и плещут на борт корабля. Но радостно встретит, героев Рыбачий — родимая наша земля. Но радостно встретит, героев Рыбачий — родимая наша земля».
Не могу сказать, что меня пробило на слезу, этого не было. Но в сердце что-то защемило, а в душе, на короткое время, поселилась легкая грусть, которая, наверняка, пройдет лишь тогда, когда мы отдалимся от берега миль на пять, и полной грудью вдохнем свежий океанский ветер Бискайского залива. Так начинался наш поход на Балтику, очередное приключение и испытание для всех его участников.