— Еще нет, — парировала я.
И что же делают ожившие музы рядом с каменными изваяниями?
— Пытаемся взять их силу!
— И как получается?
- Получилось бы, если бы чересчур живые герои не отвлекали от созерцания прекрасного.
— И что вы предлагаете?
Дайте нам еще минут пятнадцать, побродите по саду, посмотрите на памятник Ахиллу, и мы присоединимся к вам. Крепко обняв Карину и меня, Спирос и Фабрицио растворились и зелени кипарисов.
— Лариса, не знаю, каким даром меня наградила Эрато, но состояние и вправду изменилось,— провожая взглядом Фабрицио, отметила Карина.
— Помнишь, я говорила, что женщина собирает красоту из окружающего мира, любуясь произведениями искусства, настраиваясь на вибрации прекрасного и затем передавая мужчине эти вибрации. Я думаю, что и Фабрицио, и Спирос знают об этом, поэтому они тут же и бросились за нами, чтобы и им что-нибудь досталось. Не просто так они обнимались.
— А как они узнали, куда мы едем?
— Думаю, спросили на ресепшене, куда мы заказали такси. Ладно, давай вернемся к нашим практикам, выбери еще одну музу и попроси дар и у нее.
Через час мы уже сидели на террасе греческого ресторана с нашими спутниками, наслаждаясь мусакой и холодным розовым вином. Терраса нависала над морем, поддерживаемая толстенными деревянными сваями. Под ней громоздились камни, о которые шумом разбивались волны. Иногда брызги долетали сквозь дощатый настил и, дразня, щекотали наши ноги. Но мы не обращали внимания, полностью растворившись во впечатлениях этого дня, чувствуя себя прозрачными звуками арфы.
— Как же не хочется уезжать! — вздохнула Карина, любуясь красным шаром солнца, садящегося в море.
1906
— Как же не хочется уезжать, — вздохнула Аннушка, подходя к дому Арсения. Деревянный двухэтажный домик состоял из кабинета, небольшой столовой с круглым столом посредине и спальни на втором этаже. Кабинет был завален древними манускриптами, книгами, записями и рисунками. Причем книги и рукописи лежали и на небольшом кабинетном рояле.
— Простите за творческий беспорядок, — смутился Арсений, показывая нам свои владения.
— Рояль просто для красоты или кто-то играет? — спросила тетушка.
Я иногда, — опять смутился Арсений. — Для себя пою романы!
Романсы? — все более поражаясь, переспросила я.
Да, и в последние дни вертится один, — подойдя к роялю, Арсений начал наигрывать мелодию.
Не уходи, побудь со мной, — стала напевать тетушка, узнав мелодию.
Мне так отрадно, так светло, я поцелуями покрою уста, и чело, — уже сев за рояль, продолжил Арсений глубоким баритоном. — Я поцелуями покрою уста, и очи, и чело.