Мария, видимо, чувствует мое состояние, и сопереживает даже часто: во всяком случае, все мне позволяет. Это так трогательно, даже снимает странность самого положения, что я живу с Непорочной Девой. Вот что занимает меня теперь: а после смерти (вдруг) можно ли будет отыскать мою Марию в потустороннем мире? И как там любовь — возможна?
Впрочем, там я столкнусь с Ним нос к носу, и у меня уже не будет исключительного права принадлежности к земному миру. Там мы окажемся с Ним в одной категории сравнения, и там Он будет ординарным грешником. Так что — нельзя мне туда. Необходимость любви должна удержать меня здесь. Но только сама любовь и в состоянии это сделать. Иными словами, все — только для Марии, и все — только она. Альфа и омега моего существования, и ей, на самом деле, решать место моего пребывания и мир моего бытия.
Июль, 24
Почему всю ответственность за свою жизнь я возлагаю на нее? Это неверно, и это не по-мужски. Я отвечаю за свою жизнь, я принимаю решения, и я охраняю ее от опасностей. На мне полнота ответственности, и я обязан сам ее нести. Она — гость в этом мире, пришедший из инобытия, кстати, благодаря мне, и я должен верно распорядиться теперь уже нашей с нею общей жизнью. В конце концов я теперь отвечаю за нее перед Ним. Перед Ним — в особенности: за нашу общую женщину. За нее — дающую радость, и прелесть, и смысл Любви. Его и моей. Дающей то единственно главное в Бытии, для чего мы оба.
Июль, 25
Вчера нас пригласили в гости. Вернее, меня — одна семейная пара, наши друзья. А я тайно захватил с собой и Марию. Это было далеко, и надо было долго добираться. Вечер прошел прекрасно: с друзьями давно не виделись и заболтались. Мария участвовала во всем, присутствуя у меня в нагрудном карманчике. Короче, дело пошло за полночь. Когда сообразили, что на метро я уже не успеваю, решили, что я заночую у них. Впрочем, ничего странного: мы с женой и раньше так у них задерживались.
Мне постелили на диване в их однокомнатной квартире, я взял с собой в постель Марию, и расположился было провести с ней ночь в любви и покое, и даже, осторожно ворочаясь в постели, разоблачился донага, пристроил Марию, и только собрался начать сам, как услышал легкое покряхтыванье пружин хозяйской кровати. Приподнявшись, я глянул в их сторону и увидел голую спину сидящей верхом на муже хозяйки дома. Ее ритмичное покачивание не оставляло сомнений в том, чем они занимались. Я был внутренне потрясен. Раньше такого на наших с женой глазах они себе никогда не позволяли. К тому же я еще никогда не присутствовал при сношении супружеской пары — те молодые ребята в подъезде не в счет: у них не было опыта, все наспех, и ничем не закончилось. Тут — другое дело: хорошо знающие друг друга партнеры понимали, что надо делать, чтобы добиться того-то и того-то, чего они хотят. Они вообще сбросили одеяло на пол и совокуплялись в открытую. Я встал с дивана — они не обратили на меня внимания. Супруга продолжала раскачиваться на муже, ритмично подрагивавшем под нею. Они только начали и никуда не торопились. Я стоял рядом с широкой тахтой, на которой они устроили сексодром, и ощущал свой набухший член, выдававший мое состояние. Они как будто ничего не замечали, и супруг просунул пальцы в промежность своей жене, чтобы усилить ее наслаждение. Та наклонилась, и не прерывая своего медленного аллюра, стала его целовать. Тогда он начал свободной рукой щипать соски ее грудей. Она застонала от сладострастия, протянула руку и взяла его за горло. Он захрипел, и видимо, это увеличило их обоюдное наслаждение.