Оказалось, что большой стол в парадном зале уже накрыт, и на нем стоят наши лучшие бокалы и кувшины с элем и вином.
— Вы ждете гостей? — поинтересовался молодой король.
Мать улыбнулась и, прямо глядя на него, ответила:
— Ни один мужчина на свете не смог бы проехать мимо моей дочери! Когда Елизавета сообщила, что намерена вас дождаться и изложить вам свою просьбу, я тут же велела слугам принести из подвала бочонок лучшего эля. Я догадывалась, что вам захочется заглянуть к нам.
Эдуард засмеялся — таким гордым был голос матери — и повернулся ко мне.
— Действительно, мимо тебя разве что слепой проедет! — согласился он.
Я хотела что-то ответить, но тут история повторилась: наши глаза встретились, и я опять утратила дар речи. Я просто молча смотрела на Эдуарда, а он — на меня, пока моя мать не подала ему бокал.
— Доброго здоровья, ваша милость, — почти прошептала она.
Король встряхнул головой, точно очнувшись.
— А твой отец дома, миледи? — осведомился он.
— Сэр Ричард отправился повидаться с нашими соседями, — пояснила я. — Мы ждем его к обеду.
Мать, взяв со стола чистый бокал, долго разглядывала его на свет, потом недовольно поцокала языком, словно обнаружив на стекле какой-то недостаток, быстро извинилась и вышла из зала. Мы с королем остались вдвоем. Солнечные лучи потоком вливались в большое окно над парадным столом; весь дом был объят тишиной — казалось, все в нем, затаив дыхание, прислушиваются к тому, что происходит между мной и Эдуардом.
Король обошел стол и опустился на место, которое обычно занимает хозяин дома. Он жестом указал мне на стул рядом с ним.
— Прошу тебя, отдохни.
Я уселась по правую руку от Эдуарда, точно его королева, и позволила ему налить мне бокал легкого эля.
— Я непременно разберусь в твоих земельных претензиях, — пообещал король. — Но неужели ты так хочешь иметь собственный дом? Разве плохо тебе с матерью и отцом? Неужели ты здесь несчастлива?
— Родители очень добры ко мне, — признала я. — Но я привыкла сама вести хозяйство, всем распоряжаться и управлять собственными владениями. Кроме того, у моих сыновей не будет никакого наследства, если я не сумею вернуть те земли, которые достались мне по праву от их отца. Я должна защитить своих мальчиков!
— Да, времена были и впрямь тяжелые, — вздохнул король. — Если я смогу удержаться на троне, то непременно позабочусь о том, чтобы закон о землепользовании приняли по всей Англии от одного побережья до другого, и тогда твои дети вырастут без страха перед будущим и неизбежными войнами.
Я молча ему поклонилась.
— Так значит, вы хранили верность королю Генриху? — уточнил Эдуард. — Все вы, и ты в том числе, являлись сторонниками дома Ланкастеров?