Что ж, невозможно было отрицать историю нашей семьи. Я прекрасно знала, что в Кале имела место жесточайшая ссора между этим молодым человеком, который тогда был всего лишь одним из юных отпрысков семейства Йорков, и моим отцом, который являлся одним из знатнейших ланкастерских лордов. Моя мать была первой дамой при дворе Маргариты Анжуйской, и, наверное, в те времена она десятки раз встречалась с этим красивым юношей и даже опекала его. Кто же мог тогда предположить, что мир перевернется вверх дном, что дочь барона Риверса будет вынуждена униженно просить этого юношу, ставшего королем, вернуть ей право на ее же собственные земли?
— Да, — подтвердила я, — мои родители действительно занимали довольно высокое положение при дворе короля Генриха, но теперь все мы, и они и я, безоговорочно приняли новую власть.
Эдуард улыбнулся.
— И это весьма разумно с вашей стороны, ведь я победил! Ладно, можешь считать, что я принял твою клятву верности.
Я не выдержала и хихикнула. Улыбка его мгновенно потеплела.
— Слава богу, все это скоро кончится, — заметил Эдуард. — Ведь у Генриха есть лишь несколько замков в Северной Англии, где, как известно, закон не писан. Он может, конечно, попытаться сколотить банду из тамошних головорезов — так, скорее всего, и поступил бы на его месте любой изгой, — но создать пристойную армию и повести ее за собой Генриху не под силу. Да и королева Маргарита не может без конца воевать с собственным народом, поставляя на территорию Англии вражеских наемников. Разумеется, те, кто сейчас сражается на моей стороне, будут вознаграждены, но и мои противники поймут: одержав победу, я проявил справедливость. Я постараюсь править действительно справедливо, причем править всей страной, в том числе и северными областями, вплоть до границ с Шотландией, несмотря на выстроенные северянами крепости.
— Значит, теперь вы отправитесь на север? — спросила я, немного отпив из своего бокала.
Я сразу заметила некий привкус в лучшем эле своей матери и поняла, что мать — почти наверняка! — добавила в напиток несколько капель любовного зелья или какого-то волшебного средства, вызывающего чувственное томление. Впрочем, мне-то явно ничего не требовалось: я и так уже едва дышала от страсти.
— Нам нужен мир, — между тем продолжал король. — Мир с Францией, мир с шотландцами. Родственникам следует жить душа в душу и не ссориться друг с другом. Генрих должен признать свое поражение, а его жена — прекратить поставлять на нашу территорию французские войска, чтобы с их помощью биться с англичанами. С раздробленностью надо покончить! Нельзя без конца делить население страны на йоркистов и ланкастерцев: все мы должны стать просто англичанами, единой нацией. Ничто не способно сильнее ослабить государство, чем внутренние раздоры, когда одна часть народа борется с другой его частью. Такие войны не только разрушают семьи, они каждый день понемногу убивают всех нас. Этим распрям необходимо положить конец, что я и намерен сделать! Надеюсь, уже в этом году.