- Ай, хитрый собака! - кричал он весело. - Ай, собака!
В тоне и жестикуляции проводника чувствовалось и восхищение изобретательностью врага, и радость, что ему удалось разгадать его уловку.
Все поскакали к Мангыбаю, который щелкал языком и хлопал себя по коленям.
- Смотри, что сделал этот сын лисицы!
По песку тянулась полоса шириной сантиметров тридцать-пятьдесят, состоящая из неровных продольных царапин, не имеющих конца.
- Вон он что делал! - и Мангыбай указал в сторону обломанных веточек и ямок туда, где кустики были вырваны с корнем. Петров вспомнил, что где-то читал о заметании следов нарушителями границы. Кто познакомил Идриса с такими приемами? Есть над чем подумать чекистам.
Что же все-таки сделал бандит? Он наломал кустарник, связал стебли в пучок, а конец веревки, вероятно, привязал к седлу. Получилось некое подобие метлы без черенка. Бегущая лошадь волокла за собой метлу, которая царапала землю и заравнивала следы копыт. Расчет простой - следы копыт исчезли, а ветерок засыпет бороздки, и погоня останется с носом!
Все посмеялись над незадачливым изобретателем, но вместе с тем и забеспокоились. Первым высказался Назиров.
- Скоро кончатся четвертые сутки, как мы гонимся за Идрисом, а он по-прежнему насторожен. Неужели знает, что за ним погоня? Каким образом, кто его информирует?
- Не думаю, - ответил Петров, - Идрис опережает нас примерно на два перехода. Обогнать нас вряд ли кто мог. У Идриса чувствуется хорошая выучка. Надо выяснить, кто стоит за всей этой бандой.
- Нужно еще быстрей ехать, командир, - вмешался Мангыбай. - Теперь я знаю, Идрис скачет в Сарыкамыш, а там мы его не поймаем.
Петров вчера пришел к выводу, что бандит наверняка стремится к затерявшемуся в пустыне озеру Сарыкамыш. В этом районе летом много кочевок, среди которых легко исчезнуть бесследно. За Сарыкамышем начинаются обжитые места, десятки дорог. Не так уж далеко до Хивы, Ташауза, Нукуса, Ургенча и других городов поймы Аму-Дарьи. Если беглец доберется до озера, то погоню можно считать безрезультатной.
Однако Петров и Назиров надеялись на то, что бандит обязательно допустит какую-либо оплошность и тем самым облегчит их задачу.
И они не ошиблись...
С детства Идрис привык к седлу, но четырехдневная, почти беспрерывная скачка обессилила, утомила его. Он мчался, гонимый страхом погони. С каждой возвышенности Идрис осматривал горизонт. Далекие кусты и камни готов был принять за выслеживающих его чекистов. Только бы уйти, только бы запутать свои следы! Басмач делал в этом отношении все возможное, вспоминая рассказы отцовских друзей о том, как они угоняли табуны и путали следы, уходя за кордон или возвращаясь оттуда.