Под влиянием одновременно Бастиана, Спенсера и Дарвина, Тайлор1, сравнивая факты, полученные при изучении разных племен и культур, разработал теорию происхождения форм жертвоприношения. Согласно этому автору, изначально жертвоприношение - это дар, который дикарь приносит сверхъестественным существам, чтобы получить их благосклонность. Потом, когда боги возвысились над человеком и отдалились от него, необходимость в продолжении передачи даров богам породила жертвенные ритуалы, предназначение которых состояло в том, чтобы донести до этих нематериальных существ предметы, которым придавался особый духовный статус.
На смену дару пришло выражение почитания, в котором верующий уже не проявлял никакой надежды на взаимность. Отсюда оставался
1 Civilisation primitive, II, chap. XVIII. - Русск. пер.: Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М., Политиздат, 1989, с. 465-484.
лишь шаг до того, чтобы приношение стало актом самоотверженности и отречения. Таким образом в результате эволюции ритуал из дикарского дара превратился в самопожертвование.
Однако если эта теория прекрасно описывала стадии развития этической стороны данного явления, то механизма его она не объясняла. В целом она не более чем воспроизводила на языке строгих понятий весьма давние расхожие представления. Разумеется, сама по себе она содержала долю исторической истины. Несомненно то, что обычно жертвоприношения до определенной степени являлись дарами, дававшими верующему права на его бога2. И одно из их предназначений, действительно, состояло в передаче пищи божествам. Но констатировать факт было мало - в нем следовало разобраться.
По сути Робертсон-Смит3 был первым, кто попытался найти разумное объяснение жертвоприношению. Его вдохновило недавнее открытие тотемизма4. Так же как организация тотемического рода представлялась ему объяснением арабской и семитской семьи,5 так и истоки жертвоприношения он хотел видеть в обрядах тотемического культа. В тотемизме тотем или бог находится в родстве с теми, кто ему поклоняется; они одной плоти и крови; цель ритуала - поддерживать и охранять воодушевляющее людей единство и узы с тотемом, которые их соединяют. При необходимости обряд восстанавливает это единство. "Кровный союз" и "совместная трапеза" - самые простые средства достижения земной цели. Таким образом, в глазах Робертсон-Смита жертвоприношение ничем не отличается от этих обрядов. Для него это было пиршество, во время которого адепты, поедавшие тотем, уподоблялись этому тотему, объединялись друг с другом или с ним. Заклание не имело иной цели, кроме употребления в пищу священного и, следовательно, запретного животного. Из жертвы-причащения (sacrifice communiel) Робертсон-Смит выводит искупительные либо умилостивительные приношения (piacula), а также жертвы-дары, или воздаяния. Искупление, по его теории, есть только восстановление расторгнутого договора; так что тотемическое жертвоприношение выполняло все функции искупительного обряда. Впрочем, он обнаруживает это свойство во всех жертвоприношениях даже после полного исчезновения тотемизма.