— Да я это, я! Дима?
— Да! Черт, тут такая гроза! Рита, у меня печальная новость…
— Сестра?..
— Да. Но я уверен, что теперь ей гораздо лучше.
— Мне приехать?
— Ну… знаешь, я был бы рад тебе.
— Я еду.
— Выгляни в окно… Видишь?
— Ты сумасшедший! У тебя заглохнет мотор! Тут же море!
— Спускайся!
ПЕРЕКРЕСТОК ВСЕХ РЕАЛЬНОСТЕЙ
Литые мышцы загорелого тела Инпу напряглись подобно тетиве его позолоченного лука. И, освобожденная, стрела покидает свое ложе, несется вперед и вниз, навстречу неизвестности.
Освобождение не есть свобода, как и гордость не является гордыней…
Силуэт стрелка, неподкупного судьи Дуата, растворяется в косматой туче, застрявшей средь ветвей деревьев на вершине холма.
А над Перекрестком переливается Радуга.
У самого края обрыва стоит человек. Обычный — из плоти и крови. Такой же, как миллиарды других.
В его глазах цвета сумеречного неба отражается весь мир. В его волосах, длинных, серебрящихся, будто пушистая хвоя старого кедра, поблескивают капельки росы. Влага дрожит и на длинных темных ресницах, и не понять — память ли это, которую оставил по себе недавний дождь, или же слезы, пролившиеся впервые за долгие тысячелетия. Лицо его — чистое, открытое, с верными чертами — совершенно спокойно. Именно это лицо увидела онемевшая Попутчица, сбросив капюшон с головы аколита Верховного Жреца в храме Бену. Это было так давно. Да и было ли?
И пока летит стрела, Странник вспоминает пройденные дороги…
Поначалу его жизнью руководило гневливое сердце. Немало ошибок совершил блуждающий впотьмах аллиец. Но была заслуженная кара, и было искупление. Имя преступника Тассатио запомнили только легенды. Пришедший вновь на эту — уже не чужую — землю «куарт» мятежного аллийца звался отныне Алэ, Горящий. И дух возобладал в его существе. Отдалившись от мира, совсем позабыв о своей плоти и Природе, породившей его, Алэ впал в другую крайность. Тассатио нашел Попутчицу и потерял, Алэ же не спешил искать ее, ведомый горней душой. Когда Учитель, Паском, сам еще столь же молодой, как и нынешний Ал, отыскал своего тринадцатого ученика, он воззвал к разуму Алэ. Однако ученик оказался строптив. Не раз он оказывался виновным в смертях Учителя, не раз погибал сам, прежде чем успокоились качающиеся весы, прежде чем пришли в согласие рассудок и воля. Словно его отражение, предназначенная Алу Попутчица тоже изменилась. Исчез страх смерти в сердце ее, закончились метания. Они нашли друг друга и уже без помех, рука об руку, продвигались к Восхождению…
А потом…
Когда случается страшное, многие нестойкие ломаются. Пришло испытание, и Ал с Танрэй не выдержали его.