Однако к концу 1960-х годов сторонники власти черных стали настаивать на том, что правозащитный проект, целью которого были изменение законодательства и указание на вопиющую несправедливость, в действительности мало что изменил. В отличие от петиции 1951 года, поданной в ООН и делавшей упор на законно и сознательно санкционированную политику и деятельность, в условиях завершившейся эпохи борьбы за гражданские права многие комментаторы обратились к конспирологической риторике, пытаясь объяснить, что безотчетные мысли и поступки белых (а также соучастников-чернокожих) равносильны заговору с целью продолжать угнетение черных. Эти авторы утверждают, что жизнь в гетто — это то же самое,
как будто бы существует умышленный заговор; высказывается предположение о том, что если «Они» все спланировали, ситуация уже не может быть хуже. Так, в работе «Власть черных» представители «черных пантер» Стокли Кармайкл и Чарльз В. Гамильтон утверждают, что «группы, пользующиеся доступом к необходимым источникам и имеющие возможность вносить изменения, получают политическую и экономическую выгоду от того, что негритянская община продолжает оставаться в подчиненном положении». Далее, однако, они предупреждают:
Это не значит, что каждый отдельный белый американец сознательно угнетает чернокожих. Ему этого и не нужно. Узаконенный расизм умышленно сохраняется благодаря властной структуре и равнодушию, бездеятельности и недостатку смелости со стороны белых масс, равно как и мелких чиновников. Всякий раз, когда требования чернокожих что-то изменить обретают громкость и силу, равнодушие сменяется активным противодействием, замешанным на страхе и личной заинтересованности. Четкой границы между целенаправленным подавлением и равнодушием нет. Так или иначе большинство белых участвует в экономическом колониализме.[300]
Здесь Кармайкл и Гамильтон говорят о том, что господство белых не обязательно строится на умышленном заговоре, но вместе с тем ему равносильно, поскольку намеренное действие и неосознанное пренебрежение приводят к одному и тому же результату и оборачиваются одинаковой моральной ответственностью. Позже я вернусь к вопросу о том, как, вдохновленные идеей заговора, споры в чернокожей Америке все больше и больше закручиваются вокруг того, насколько буквально следует понимать понятие заговора применительно к геноциду. Но сейчас достаточно отметить, что если более ранние чернокожие теоретики определяли динамику дискриминации как фактический заговор против черных, то сменившие правозащитников активисты утверждают, что существует множество форм поведения, которые нельзя назвать в строгом смысле заговором, которые, тем не менее, ему равнозначны. Многие конспирологические теории, циркулирующие в негритянской общине, сегодня, по сути, оказываются более исчерпывающими, но в то же время не такими конкретными: почти все аспекты повседневной жизни в гетто можно считать признаком непрекращающегося заговора.