Председатель очень обрадовался перемене разговора. Ему показалось позорным, что он забыл имя очаковского героя.
"Действительно, - думал он, с любовью глядя на воодушевленное лицо героя, - глохнешь тут за работой. Великие вехи забываешь".
-- Как вы говорите? Без копейки? Это интересно.
-- Конечно, я мог бы обратиться к частному лицу, - сказал посетитель, - мне всякий даст, но, вы понимаете, это не совсем удобно с политической точки зрения. Сын революционера -- и вдруг просит денег у частника, у нэпмана...
Последние слова сын лейтенанта произнес с надрывом. Председатель тревожно прислушался к новым интонациям в голосе посетителя. "А вдруг припадочный? -- подумал он, -- хлопот с ним не оберешься".
-- И очень хорошо сделали, что не обратились к частнику, -- сказал вконец запутавшийся председатель.
Затем сын черноморского героя мягко, без нажима перешел к делу. Он просил пятьдесят рублей. Председатель, стесненный узкими рамками местного бюджета, смог дать только восемь рублей и три талона на обед в кооперативной столовой "Бывший друг желудка".
Сын героя уложил деньги и талоны в глубокий карман поношенного серого в яблоках пиджака и уже собрался было подняться с розового пуфика, когда за дверью кабинета послышался топот и заградительный возглас секретаря.
Дверь поспешно растворилась, и на пороге ее показался новый посетитель.
-- Кто здесь главный? -- спросил он, тяжело дыша и рыская блудливыми глазами по комнате.
-- Ну, я, -- сказал председатель.
-- Здоров, председатель, -- гаркнул новоприбывший, протягивая лопатообразную ладонь. -- Будем знакомы. Сын лейтенанта Шмидта.
-- Кто? - спросил глава города, тараща глаза.
-- Сын великого, незабвенного героя лейтенанта Шмидта, -повторил пришелец,
-- А вот же товарищ сидит-- сын товарища Шмидта, Николай Шмидт.
И председатель в полном расстройстве указал на первого посетителя, лицо которого внезапно приобрело сонное выражение.
В жизни двух жуликов наступило щекотливое мгновение. В руках скромного и доверчивого председателя исполкома в любой момент мог блеснуть длинный неприятный меч Немезиды. Судьба давала только одну секунду времени для создания спасительной комбинации. В глазах второго сына лейтенанта Шмидта отразился ужас.
Его фигура в летней рубашке "Парагвай", штанах с матросским клапаном и голубоватых парусиновых туфлях, еще минуту назад резкая и угловатая, стала расплываться, потеряла свои грозные контуры и уже решительно не внушала никакого уважения. На лице председателя появилась скверная улыбка.
И вот, когда второму сыну лейтенанта уже казалось, что все потеряно и что ужасный председательский гнев свалится сейчас на его рыжую голову, с розового пуфика пришло спасение.