— Эй! Старшина!
Навстречу ему из полутьмы вестибюля выступил человек со слезящимися глазами. Фицджеральд повысил голос насколько мог.
— Старшина!
— Сэр! — откликнулся человек, вытянувшись по стойке «смирно».
Пока все идет неплохо, подумал Джонни.
— Майор Фицджеральд, «Коннот рейнджерс». Вольно, старшина.
— Старшина Фицгиббон, Королевская артиллерия, сэр!
Фицджеральд пожал старшине руку.
— Я в основном служил в Индии, — сказал он, жестом приглашая его сесть. — А вы?
— В Южной Африке, сэр. Воевал с зулусами. Битва при Маджубе и так далее.
— Отлично, старшина. Теперь вот что: похоже, тут получилась какая-то путаница с приказами. Впрочем, нас обоих этим не удивишь, верно? Девушку прислали сюда, чтобы она подбила его убежать. Мы знали день, знали время, знали место. И взяли их. Они перевезены в другой район. Кое-кто в Лондоне стал что-то подозревать. Сейчас, если я правильно осведомлен, они где-то на западе Йоркшира. Одному Богу известно, почему наше начальство решило сделать все именно так, но что сделано, то сделано. Отзывайте своих людей, старшина. Мы приняли дежурство. А еще мне приказано забрать картины и отвезти туда же. Надеюсь, вы поможете мне их погрузить? Экипаж ждет у дверей.
— Так точно, сэр! — сказал старшина. Майорам, даже в штатском костюме, следует повиноваться. А рассуждать — это не наше дело.
Джонни Фицджеральд понимал, что все надо провернуть как можно быстрее. Если старшина хоть на мгновение задумается, пиши пропало. Кучер тоже явился помогать им, и через двадцать пять минут все картины Орландо уже были аккуратно сложены в задке кареты. Конечно, их не мешало бы аккуратно упаковать, но на это просто не было времени.
— Гони изо всех сил, — сказал Фицджеральд кучеру. — Надо убираться отсюда.
Когда они мчались к главной дороге — экипаж нещадно трясло на ухабах, — Фицджеральд видел старшину Фицгиббона, который стоял на парадной лестнице и почесывал затылок. Все произошло слишком быстро для него. Когда они проезжали мимо засыпанной снегом церкви, до них донесся слабый крик, почти неслышный за шумом ветра:
— Майор Фицджеральд! Вернитесь на минутку, сэр! Вернитесь!
Пауэрскорт уже подробно побеседовал с Имоджин о ее путешествии в Норфолк. Она рассказала ему о встрече в лондонской гостинице и о том, как ее везли с завязанными глазами сначала на поезде, а потом в экипаже. «Это было что-то вроде награды, понимаете, лорд Пауэрскорт? Я стала премией за хорошее поведение. Орландо не первый месяц просил у них разрешения увидеться со мной или написать мне. Наконец они согласились. Возможно, они думали, что я вдохну в него новые жизненные силы — там, в этой странной галерее, где по потолку бегали крысы. Кажется, я теперь никогда не забуду шороха крысиных лапок по ночам».