— Посмотрите на складки, лорд Фицджеральд, — благоговейно произнес Прендергаст. — Как великолепно изображены тени, не правда ли? — Он помедлил, соображая, какую можно будет назначить цену, если перед ним действительно подлинник. А ведь похоже на то! Когда он задавал следующий вопрос, в его голосе прозвучала алчная нотка. — Позвольте спросить, давно ли картина у вас, сэр? Как она была приобретена?
— Вообще-то она не моя, — ответил Джонни. — Полотно принадлежит моей тетке. Какой-то дальний родственник купил в Милане, когда путешествовал по Европе много-много лет назад. У тетки дома столько этого добра, что и сказать страшно!
При упоминании о других сокровищах, которые также могут достаться их фирме, лицо молодого человека просветлело. Он не был специалистом по Леонардо — честно говоря, он едва ли отличил бы Корреджо от Караваджо, — но ему было известно, что Леонардо жил в Милане. В этом он был практически уверен. Или в Милане жил не да Винчи, а Тициан?
— Великолепное произведение, сэр. Не могли бы вы пройти со мной к одному из наших ведущих специалистов — его кабинет на третьем этаже? Он будет счастлив увидеть вашу картину.
Чем выше по лестнице, тем старше они становятся, подумал Джонни, поднимаясь вслед за Прендергастом на третий этаж. Это неправильно — ведь взбираться по ступенькам легче всего как раз молодым. Может, сверху открывается лучший вид на окрестности?
— Мистер Роберт Мартин — лорд Фицджеральд. А это Леонардо сэра Фицджеральда, — представил их Прендергаст. Джонни был польщен тем, что к его «Благовещению» здесь относятся, как к живому человеку. Роберт Мартин оказался невысоким господином лет сорока с небольшим. У него было респектабельное брюшко и очень сильные очки на носу.
— Искренне рад познакомиться с вами, лорд Фицджеральд, — сказал он. — Так, значит, вот он, ваш Леонардо! — Джонни отметил тот же благоговейный тон. Похоже, в присутствии шедевров старых мастеров весь персонал фирмы «Кларк и сыновья» ведет себя так, словно находится в церкви. Мартин вынул увеличительное стекло и внимательно осмотрел картину. — Краски наложены практически так же, как на «Мадонне на скалах», хранящейся в Национальной галерее, а она, несомненно, принадлежит кисти Леонардо. И еще, взгляните на нижний левый угол. Там все прописано крайне слабо, как будто художник не довел свою работу до конца.
— И что это означает? — громко осведомился Джонни, решив, что не станет понижать голос до шепота вслед за торговцами.
— Видите ли, милорд, — ответил Мартин, — это повышает вероятность того, что ее написал именно Леонардо. Он знаменит тем, что никогда не заканчивал свои работы. Наверное, ему становилось скучно. Или в голову приходила какая-нибудь новая идея. В этом смысле Леонардо не знает себе равных — удивительно плодовитый мозг, скажу я вам! — В устах Мартина это прозвучало так, точно он каждый вторник ужинает с Леонардо в своем клубе на Пэлл-Мэлл. — Однако, лорд Фицджеральд, боюсь, мы еще не перестали испытывать ваше терпение. Наш управляющий тоже хотел бы увидеть эту картину. Сами понимаете — не каждый день мы удостаиваемся чести лицезреть такие шедевры, верно, Прендергаст? — Он кивнул в сторону своего более молодого коллеги. — Не возражаете, если мы поднимемся еще на один этаж, в кабинет нашего управляющего? Мистер Кларк — мистер Джеримайя Кларк — уже четвертый в своем роду, занимающий этот пост. Мы гордимся такой стабильностью в нашем переменчивом мире.