— По-видимому, я был главным героем твоего кошмара, — скривив губы, произнес он.
Так и есть, ты был главным героем. Только мне снился вовсе не кошмар…
— Который час? — спросила Дайана.
— Почти одиннадцать, Райан уже спит. Правда, для того чтобы его уложить, мне пришлось устроить Дику постель в его комнате.
— Извини, что я вас бросила.
— На это у тебя были веские причины. Все было видно по твоему лицу, Ди. Мне показалось, что ты испытала шок. Я сделал что-то, что причинило тебе боль.
Не было больше ни одного человека, кто так хорошо бы понимал ее. И для нее не было больше ни одного мужчины, кроме Рида. Я люблю его!.. — ослепительной вспышкой промелькнуло в ее голове. Люблю так, что от этого мне становится почти больно… Почему я поняла это только сейчас? Мне кажется, что я всегда любила его, с первых минут, как он появился в моем доме…
— Вот опять. Мне кажется, что ты сейчас опять заплачешь…
— Опять?
— Твоя подушка мокрая насквозь, а нос распух…
— Наверное, я выгляжу ужасно?
— Нет, ты выглядишь… — Рид всмотрелся в ее лицо, и его глаза стали темнеть, как совсем недавно в ее сне… — очень ранимой, слабой… и потрясающе красивой…
— Обманщик, — мягко укорила его Дайана, — как я могу выглядеть красивой с распухшим носом и покрасневшими глазами?
— Не знаю, — почти беспомощно признался Рид, — но это так.
Дайана села в постели и поёжилась. После взрыва чувств и своего несвоевременного сна она чувствовала слабость и озноб.
— Ты замерзла?
— Нет, все в порядке. — Она вдруг поняла, что пришло время сказать ему о своем решении. Она на мгновение замерла, чувствуя себя так, словно готовится прыгнуть в ледяную воду: мурашки уже заранее поползли по спине, горло сдавил спазм, она даже затаила дыхание. — Рид, я хотела сказать… Насчет твоего предложения…
— Дайана, я думаю, сейчас не самое подходящее время.
— Нет, самое подходящее. Я выйду за тебя.
— Не торопись… Что? Что ты сказала, Ди? Повтори!
— Я выйду за тебя, Рид.
Он смотрел на нее такими глазами, словно у Дайаны внезапно выросли хвост, и копыта, и заодно рога.
— Если ты еще не передумал, — неуверенно добавила она.
— Дайана… — единственное слово, вырвавшееся у Рида, было произнесено таким сдавленным голосом, словно ее согласие принесло ему невыразимую муку.
А потом он склонился, впиваясь в ее губы яростным поцелуем. Он впервые позволил себе этот жар и этот напор. Дайана задохнулась от вихря чувств, мгновенно накрывших ее с головой, подобно девятому валу. Она тихо охнула, когда Рид навалился, вжимая ее в постель, лаская страстно и требовательно. Его губы не остановились на достигнутом, он принялся целовать ее шею, плечи… Дайана даже не поняла, каким образом ее грудь оказалась обнаженной, а в следующую минуту Рид уже жарко целовал ее, покусывая соски. Дайана застонала от невыразимого наслаждения. Это было воплощением ее сна, но действительность оказалась гораздо лучше, потому что всего ее воображения не хватило бы, чтобы попытаться вообразить это неистовое желание, охватившее ее. Рид заставил ее умирать от желания, извиваться от наслаждения…