Герои сделали вид, что крепко спят.
Подушкин раскрыл портфель, набитый множеством экземпляров последнего номера газеты, и, вытащив несколько штук, протянул Андрею.
— Каждому по два экземпляра, — распорядился Подушкин. — Один можешь оставить себе.
Андрей положил газеты рядом с собой, слегка скосил глаза.
Внизу на первой полосе чётко выделялся заголовок:
Ниже была напечатана фотография ребят с фонарями на поворотном кругу. А ещё ниже подпись: А Подушкин.
— Ты почитай, почитай, — сказал Подушкин, бросил портфель, снял аппарат, передал его Андрею, быстро разделся и пошёл в воду.
— Подъём! — раздалась негромкая команда Макара.
Транзистор весело взвизгнул, и ребята вскочили.
— Андрей, пойдёшь на базар? — спросил Макар.
— Нет, — мрачно ответил Андрей и протянул Макару пачку газет.
— Давай, погляди раков, как они там? — спросил Макар.
— Похоже, сдохли, — отозвался Давай.
— А может, спят?
— Может, и спят.
Давай взял ведро, и компания двинулась с пляжа. И только Шурка задержалась рядом с Андреем.
— Ты не расстраивайся, — сказала она сочувственно.
— А с чего мне расстраиваться? Вовсе я и не расстраиваюсь, — раздражённо ответил Андрей.
Шурка хотела добавить что-то утешительное, но тут ревниво залаял Транзистор, и она побежала вслед за ребятами.
Из воды вышел Подушкин. Он попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, а потом сказал:
— Слушай, Андрей, почему тебя опять нет среди героев? Где ты был?
— В милиции, — вызывающе ответил Андрей.
— Жулика поймал? — заинтересовался Подушкин в предчувствии захватывающего материала для своей новой корреспонденции.
— Меня самого… забрали, — неохотно проговорил Андрей.
Подушкин с сожалением покачал головой. Его сожаление относилось вовсе не к предполагаемому проступку Андрея, а к тому обстоятельству, что Андрей не поймал жулика и, таким образом, не совершил ничего достойного его, подушкинского, пера.
Самый же факт задержания Андрея для Подушкина интереса не представлял, поскольку был фактом отрицательным и к героической теме, которая была его, подушкинской, темой, никакого отношения не имел. Он даже потерял интерес к своему собеседнику, но всё же счёл нужным, как человек, приобщённый к высшим идеалам, сказать что-нибудь поучительное.
— Как же так получается?! — риторически воскликнул Подушкин. — Твои товарищи подвиг за подвигом совершают, а ты… в отделении сидишь?
— Тебе какое дело? — рассердился Андрей.
Подушкин достал из портфеля полотенце и стал растирать свой пухлый торс.
— Я тебе честно скажу, — доверительно заговорил он. — Я бы с удовольствием написал о тебе. Как говорят у нас в редакции, очень уж ты подходящая фигура, лицо у тебя фотогеничное. И заголовок подошёл бы неплохой: «Подвиг Андрея Василькова».