Пропало лето. Спасите утопающего (Кузнецов, Зак) - страница 72

Но Подушкин сам вдруг потерял это самое равновесие, лицо его сморщилось, казалось, он вот-вот заплачет. Медленно, чуть пошатываясь, он вошёл в кабину для переодевания.

Теперь Андрей и Гуля видели только его ноги. И вдруг из кабины донёсся плачущий голос Подушкина:

— Ну, гады! Ну, негодяи! Что вы со мной делаете? Мне теперь верить никто не будет! Ни одной строчки не напечатают! Ну, подлецы! Ну, проходимцы!

Гулька испуганно смотрел на бледные ноги Подушкина, которые были видны из-под нижнего края кабины.

— Напиши, что всё это неправда… — начал было Андрей.

— Наша газета опровержений не печатает! — закричал Подушкин из кабины и тут же выскочил в сухих трусах, со своим неизменным портфелем.

— И вообще! — крикнул он и тут же перешёл на шёпот. — И вообще теперь уже неважно, был подвиг или не был. Написано в газете, что был?! Значит, был! И всё.

— Не было, — хмуро, но решительно сказал Андрей.

Подушкин неуверенно шмыгнул носом, но какое-то внутреннее чувство, а может быть, и страх перед собственными неприятностями, подсказывало ему, что он прав.

— Да пойми, не может газета печатать опровержение. Раз напечатает, другой напечатает, а там уж ей и верить не будут, станут ждать по каждому поводу, не будет ли опровержения.

Гулька был сражён такой логикой и от изумления даже сел на песок. Доводы Подушкина показались ему убедительными. Но Андрей упорствовал:

— Я сам пойду к редактору.

Этого только и не хватало Подушкину!

— Пойдёшь к редактору? — прошипел он. — Пойди, пойди… Он тебе спасибо скажет! Да если хочешь знать, за каждое опровержение редактору выговор дают. Три выговоре, и всё. И по шапке!

Андрей молчал.

— Да и поздно ты, братец, хватился. Тебе в воскресенье на водном празднике медаль вручать будут. Какие же тут могут быть опровержения?

И, торопясь, чтобы Андрей не успел собраться с мыслями, схватив в охапку штаны и рубаху, быстро пошёл прочь.

«Что же теперь делать?» — думал Андрей.

В воскресенье ему будут вручать медаль. На празднике соберётся весь город… Все будут аплодировать, приветствовать его. И Андрей понял, что он не должен, не смеет получать эту награду. Он обязан уже сейчас заявить Русалкину, что медали он получать не станет…

Русалкин был занят подготовкой к празднику. На этот раз он стоял уже не на ящике из-под бутылок, а на специальной подставке, выкрашенной в голубой цвет. И под его руководством делали искусственное дыхание уже не десять человек, в по меньшей мере человек сто.

— И — раз! — восторженно командовал Русалкин. — Руки шире! И — раз, на живот!

Он доброжелательно и понимающе кивнул головой, выслушал рассказ Андрея и, сделав ему знак подождать, снова стал командовать.