— Несколько раз. Она водила меня в зоопарк в воскресенье, мы пили чай в каком-то роскошном отеле. Когда я стал старше, мы обедали в ресторане. Мать всегда держалась немного отчужденно, но это и понятно — она ушла от нас, когда мне было всего несколько месяцев. Они развелись. Первый раз я увидел ее, когда мне исполнилось десять лет. Я никогда не задавался вопросом, почему остался с отцом — обычно ведь бывает наоборот. Тем более что меня все время приходилось оставлять под присмотром соседей. Мать была очень красивой женщиной. Помню, я думал, что такой мамой каждый мальчик может гордиться. Всегда элегантно одетая, спокойная, как это ни странно, даже несколько чопорная. Я был тогда в самом впечатлительном возрасте, страшно восхищался ею и не понимал, почему отец позволил ей уйти. А когда он открыл мне правду, я возненавидел ее. Маска, которую она надевала для меня, вызывала во мне отвращение. Все в ней стало мне отвратительно! И я понял, что никогда не смогу поверить ни одной женщине, — окончил Виктор жестко.
— И больше вы не видели ее? — печально спросила Хэлен, так как его слова подтвердили, что все ее надежды развеялись как дым.
— Нет, — резко ответил он. — Я потребовал от отца, чтобы он прекратил принимать деньги, закончил университет, а деньги добывал, берясь за любую работу, какая только подворачивалась. Кроме того, добился высшей стипендии. И я не вспоминал о ней… До тех пор, пока она не погибла во время пожара. За этим последовала отставка нескольких известных чиновников и пошлые статьи в газетах. Вся эта грязь сделалась достоянием гласности.
И утвердила его в решении презирать женщин, горько подумала девушка. Хэлен не винила, она только всем сердцем сочувствовала ему.
В маленькой гостиной стало почти совсем темно, сгустившийся сумрак усиливал подавленное настроение девушки. Она поднялась, чтобы зажечь настольную лампу на столике у дивана. В ее мягком обманчивом свете Хэлен показалось, что лицо Виктора изменилось, суровость исчезла, и взамен появилось странное выражение, которому она не могла дать определения.
— Я вернулся в Англию, чтобы привести в порядок свои мысли, — сказал он тихо. — А когда мне это удалось, я сумел наконец простить ее. У матери была дурная наследственность и трудное детство. Ее собственная мать родила ее в шестнадцать лет а не знала, кто отец дочери. Ее воспитанием никто не занимался, никто о ней по-настоящему не заботился. Она вышла замуж, потому что брак обеспечивал ей некоторую защиту. Она ушла от отца вскоре после моего рождения, потому что хотела получить от жизни больше, чем ту угнетающую бедность, в которой она росла и которая, как ей казалось, вновь затягивала ее. Ведь отец в то время не мог предложить ей ничего. Мать была неглупа, но образование получила поверхностное. И она пустила в ход свое тело. И, моя дорогая Хэлен, мы больше не будем говорить на эту тему. Открыв в себе способность прощать, я открыл и более важную для себя истину. — Виктор взволнованно перевел дыхание. — Вы сказали, что любите меня, и я поверил вам — это был первый прорыв. Вы все еще любите меня, моя дорогая? Вы ответите мне на один вопрос?