Они вошли внутрь дома, миновали темный узкий коридор и снова оказались на улице — во внутреннем дворике, укрытом в сени раскидистого дерева; там посередине был устроен стол, а при нем — лавки. С одной из них как раз поднимался старик — в старомодном френче, из нагрудного кармана которого торчал блестящий колпачок авторучки.
Старик сделал шаг к замершему Чижикову, потом протянул к нему руки.
— Внук…
— Дед…
Они обнялись.
Только тогда Чижиков окончательно поверил: дед Вилен жив!
Вот он. Во плоти.
До самого последнего момента где-то в самой глубине Котиной души жило сомнение: вдруг все это происки волшебного Дракона, показывающего ему то, что Чижиков так хотел увидеть. Котя сжимал деда в объятиях, вдыхал его родной и в то же время незнакомый запах: эх, дед!.. А-лянь стояла в сторонке и счастливо улыбалась, вытирая глаза платочком. Котя почувствовал, как и ему на глаза наворачиваются слезы…
— Дед… — Чижиков шмыгнул носом, отстранился, жадно разглядывая любимое лицо. — Дед, а ты постарел…
— Да, Котенька… — улыбнулся дед Вилен. Губы его дрожали. — Я постарел. Давай-ка сядем… они присели на лавку у стола.
— Шпунь… — Дед Вилен обнял кота, что резво вспрыгнул ему на колени, прижал к себе. — И ты здесь, котейко… Да какой красивый, какой могучий ты стал!
Шпунтик терся о руку деда головой и мурлыкал как электрогенератор. Кот был в полном восторге: верхушка стаи снова была в сборе! И только одного Шпунтик не понимал: где старый хозяин шлялся так долго? Но сейчас это было не важно: вот старый хозяин, вот молодой хозяин, а еще у кота есть Тепло! Найдется ли на свете кто счастливее?
— Я принесу вам чай, — сказала А-лянь и убежала в дом.
— Я вижу, ты нашел себе новую бабушку, дед…
Котя снова шмыгнул носом и достал сигареты.
— Да, внук, — улыбнулся Вилен Иванович. — А-лянь мне очень помогла тогда, два года назад. С тех пор мы вместе.
— Дед… — Чижиков закурил. — Два года, дед… На твоих похоронах я рыдал как сумасшедший. Я думал, что жизнь пошла под откос. Как ты мог, а?..
— Котенька… — Вилен Иванович покаянно опустил седую голову. — Прости меня. — он посмотрел внуку в глаза. — Прости, если сможешь. Но иначе было нельзя…
Появилась А-лянь, поставила на стол две кружки с крышками и термос с кипятком.
— Я буду в доме, — сказала она. — Вам нужно о многом поговорить наедине.
— Спасибо, милая, — кивнул дед, не отрывая взгляда от Коти. А-лянь, то и дело оглядываясь, ушла в дом. — Мне действительно многое тебе нужно рассказать, внук. Судя по тому, что ты нашел меня, тебе и самому многое известно. Значит, будет проще… Я надеюсь, когда ты узнаешь все, ты сможешь простить меня. А если не сможешь… что ж, я сам виноват.