Главный внимательно выслушал коллегу и стал пытливо вглядываться в экран. Нажал на несколько клавиш, перевел тяжелый, подозрительный взгляд на Котю, ничего не сказал и опять склонился за стойкой. Двое его сопровождающих, что то и дело заглядывали через плечо начальника, вдруг выпрямились и сурово уставились на Котю.
Чижиков не понимал, что происходит. он не знал, есть ли смысл что-то говорить и вообще качать какие-либо права, и потому стоял молча, терпеливо ожидая завершения «формальностей». На душе, однако, стало погано, и Шпунтик, прежде беспокойно ворочавшийся в клетке, которая от этого разве что ходуном не ходила, вдруг затих у Котиных ног и затаился, словно почувствовал изменившееся настроение хозяина.
— Господин Чичжикоф, — наконец обратился к Коте начальник, — вы понимаете по-китайски?
— Он превосходно говорит… — встрял было пограничник, но начальник не обратил на него внимания.
— Да, я понимаю по-китайски, — подтвердил Котя.
— О… Вы говорите как настоящий пекинец, — не удержался от похвалы начальник, но тут же мгновенно овладел собой. — Пожалуйста, пройдемте с нами для оформления визы. — С этими словами он забрал паспорт Чижикова и сделал рукой приглашающий жест в глубь зала, в сторону, прямо противоположную выходу, куда тем временем двинулся, постоянно оглядываясь, Сумкин. — Прошу вас!
Котя поднял увесистую клетку со Шпунтиком и двинулся в указанном направлении. Начальник шествовал впереди, а двое других пограничников шли сзади, взяв его как бы в клещи, и Котя вдруг понял, что по неизвестным причинам его мягко и ненавязчиво задержали. Или, выражаясь языком девушки Тамары, свинтили.
* * *
Кот Шпунтик был совершенно дезориентирован.
Если бы он умел говорить, то, скорее всего, заявил бы, что у него серьезный когнитивный диссонанс. однако Шпунтик пока не владел даром членораздельной речи, а если бы и владел, то в любом случае предпочел бы тупо промолчать, потому как вряд ли бы сумел выразить словами все свои ощущения и эмоции. Тут и человек-то не всякий справится — не то что кот! Даже такой умудренный жизненным опытом и исполненный всяческих достоинств, как Шпунтик.
С некоторых пор кот не успевал следить за изменениями, которые претерпевал окружающий мир, — до того они был стремительны. Рядом с чересполосицей последних удивительных событий происшествие с дурой-мышью казалось невинной детской забавой! Сначала все было так хорошо, так чудесно: полно воздуха, травы, кустов, деревьев, всякой живности, не мешали даже бессмысленные лягушки с их глупым кваканьем. Шпунтику непрерывно кланялись и возносили хвалу, и хозяин, кажется, наконец осознал, как сильно он в прежней жизни недооценивал своего кота; Шпунтика все время и со всех сторон норовили покормить — причем обильно и разнообразно, и смешно было винить этих искренних и заботливых людей в том, что они не очень хорошо разбираются в приятном коту питании; кота даже провезли с экскурсионными целями по большой воде и ни разу в воду не бросили; наконец, ему предоставили жрицу любви, столь похожую на красавицу Мурку из пятнадцатой квартиры, и хотя свидание было краткосрочным и слегка скомканным, Шпунтик остался встречей очень доволен и рассчитывал на продолжение.